Волга впадает в Гудзон
Шрифт:
— Сочувствую… — Дубинский и впрямь посмотрел на Сибиркина с жалостью. — Насколько я знаю, ваш клуб — заведение закрытого типа, исключительно для тех, кто является его членом и платит довольно существенные взносы.
— Ну существенные — это для посторонних, — несколько спокойнее пояснил Гордей Васильевич. — Для богатых людей, не имеющих отношения к деятельности в сфере энергетики. Я, кажется, упоминал, что «Энерджи» создавался как закрытое заведение для профессионалов, связанных с этой сферой? Работа у них ответственная, тяжелая, а в наше время спокойно отдохнуть, пообщаться… Ну не в ресторане же или казино каком-нибудь,
Дубинский кивнул и задал следующий вопрос:
— Скажите, Гордей Васильевич, если ваш клуб действительно гарантирует своим членам безопасное общение, каким образом именно в его стенах стало возможным покушение на Мансурова?
— П-послушайте, товарищ следователь… — поняв, что сам свел разговор на неприятную тему, Сибиркин мгновенно побагровел. — Разве есть в мире гарантия от ЧП? Лично я такого не слышал, к тому же исключение только подтверждает правило, а у нас за десять лет ничего подобного не было, клянусь! Я… Я просто в шоке, несмотря на то что этот бандит своей цели не достиг… в тот раз.
— Ну хорошо… Мы опросили всех ваших сотрудников и тех немногих свидетелей из членов клуба, которые присутствовали при покушении. И никто — представляете? — никто не видел, каким образом, откуда и когда человек, бросившийся на Мансурова, проник в клуб. Возможно, что-то, до того как уехать, видели вы?
— Нет, — поспешно возразил Сибиркин. — Ваш человек показывал мне его снимок, беседовал со мной… Понятия не имею, откуда этот тип взялся!
Гордей Васильевич снова глянул на свое отражение, и Дубинский мог бы поклясться, что в его взгляде мелькнула паника. «А ведь он врет!» — с некоторым облегчением констатировал Владимир Владимирович, ничем внешне не выдав своей уверенности.
— Жаль. — Следователь покачал головой. — Вы рушите наши последние надежды, можно сказать. Менеджер, с которым вы так поспешно уехали сразу после встречи, так и не объявился?
На лице Сибиркина проступила печать подлинного страдания.
— Просто проклятие какое-то… У этого Григорьева были отличные рекомендации, да и взяли-то мы его всего на полтора месяца, пока мой заместитель в отпуске. Он два года не мог вырваться отдохнуть. Наконец привел ко мне этого Григорьева, с отличными рекомендациями. Ах да, насчет рекомендаций я уже говорил…
— Как вы понимаете, поскольку сразу же после этого рокового вечера господин Григорьев бесследно исчез, мы с неизбежностью должны сделать вывод, что именно он и провел каким-то образом, да еще незаметно, в клуб убийцу. Несостоявшегося, конечно, но все-таки убийцу. Расскажите, пожалуйста, еще раз о том, куда вы и почему в тот вечер столь поспешно уехали, даже не проводив своего гостя до машины, хотя это, насколько я знаю, противоречит сложившейся традиции?
— Боже мой! — Сибиркин вновь нервно хрустнул пальцами. — Но я уже дважды все рассказывал вашему… человеку… Ну хорошо-хорошо… Дима… Я имею в виду Григорьева… Его зовут Дмитрий Иванович… Словом, еще дня за два мы договорились с устроителями этой выставки — «Технокласс», что в тот день в половине восьмого вечера приедем для окончательного оформления договора. Вы, наверное, в курсе, что у нас буквально на днях открывается их экспозиция, связанная с энергетической промышленностью, вообще с энергетикой.
— А о том, что в этот же день планируется встреча с Мансуровым, вы ведь тоже знали заранее?
— Знал, конечно! Но никак не предполагал, что встреча затянется на целых три часа!
— Во время встречи вы были в зале?
— Совсем немного, поначалу. Потом меня вызвали в ресторан, потом возникла необходимость разобраться в документах по экспозиции еще раз. Словом, я закрутился и в зал не вернулся, но Григорьев присутствовал почти до конца, пока уже я сам его оттуда не вызвал. За какое время до завершения встречи — убейте, не помню! Меня об этом уже спрашивали, но я не помню!
— И что же, больше вы с Мансуровым не общались?
— Вообще-то если это можно назвать общением… Буквально на секунду я заглянул за кулисы — публика уже покидала зал… Предложил ему отужинать в нашем ресторане, но он отказался.
— А если бы согласился? Вы бы что, отменили ваш визит к устроителям выставки?
Сибиркин вздохнул и опять вытер лысину белоснежным носовым платком, который так и не выпустил из рук.
— Честно говоря, я не сомневался, что Ренат Георгиевич откажется, предложил из вежливости и уже во второй раз. О Мансурове в нашей среде многое известно, в том числе и о его привычках: он на такие приглашения не откликается… не откликался никогда. Я, когда предложил ему поужинать у нас — ну во второй раз… Меня Дима уже ждал за кулисами, мы очень торопились.
— И сразу же отключили мобильные телефоны, — напомнил следователь.
— Ну да… Нам нужно было по дороге еще обсудить кое-какие детали.
— От устроителей выставки вы уехали приблизительно в девять пятнадцать вечера, но телефоны так и не включили… Я имею в виду в тот день.
— Я понятия не имею, почему это не сделал Григорьев, я его с тех пор и не видел, как вы знаете. Что касается меня, я же пояснял! И жена моя может подтвердить: устал я в тот вечер, голова разболелась, приехал домой, принял ванну и лег спать, наказав жене, если кто-нибудь будет до меня дозваниваться по городскому телефону, говорить, что нет дома, даже если в клубе случится пожар. Кто мог предположить, что случится кое-что похуже пожара?! Только не я!.. Ну а мобильный я — да, не только не включил, но и утром про него вспомнил чисто случайно, уже по дороге на работу.
— У меня к вам еще один вопрос, на сегодня последний: вы уверены, что действительно не видели в тот вечер в клубе человека, покушавшегося на Мансурова? Я сейчас еще раз покажу вам фотографию…
— Господи, да что же это такое… — суетливо забормотал Гордей Васильевич, отводя взгляд от физиономии Иванова, запечатленной на снимке, который пододвинул ему следователь. — Вы мне, кажется, не верите… Клянусь вам…
Владимир Владимирович Дубинский редко брал своих подозреваемых на пушку — исключительно в случаях, когда в собственных догадках был уверен на все сто. Сейчас выпал именно такой случай.
— Гордей Васильевич, — в голосе следователя не осталось и намека на еще недавнее сочувствие, — вы ведь предупреждены о тех мерах, которые влечет за собой дача ложных показаний? Между тем один из ваших сотрудников все-таки видел этого горе-киллера, причем видел вместе с Григорьевым и с вами!
— Не может такого быть! — почти взвизгнул Сибиркин, отчаянно ломая пальцы. — Я… Мне кажется, я действительно видел куртку, похожую на эту, рядом с Григорьевым, но не этого типа, клянусь! Только куртку!