Волхв пятого разряда
Шрифт:
– Как чувствуешь себя, Машенька? Не больно было?
– Только горячо, – сказала кроха. – Но я терпела. Смотри какая стала! – она продемонстрировала волхву слегка опухшую и покрасневшую культю. – И чешется.
– Но не болит? – Несвицкий тронул ручку пальцем.
– Нет, – крутнула Маша головой. – Давай не будем это надевать? – предложила, ткнув пальчиком в протез.
– Как скажешь, – согласился Николай и отвел ее обратно.
А следующим утром его нашла Марина. Николай как раз листал тяжелый фолиант по медицине, который взял в библиотеке. Марина заглянула к мужу в кабинет, затем вошла и притворила за собою дверь.
– Что ты с Протасовой устроил? – спросила, сев на
– С какой Протасовой? – Несвицкий отодвинул книгу.
– Ну, с Машенькой, Протасова ее фамилия. Мне сообщили, что ты водил ее сюда.
– А что случилось? Ей стало плохо?
– Здорова, – мотнула головой жена. – Проблема с ручкой – у культи припухлость и покраснение покрова. Но это еще не все! Предплечье заметно удлинилась, прибавило в объеме, и больше не влезает в гильзу для протеза. Врачу же девочка сказала, что носить его не будет, он ей не нужен, поскольку дядя волхв отращивает ей ручку. Так это ты устроил?
– Ага, – сказал Несвицкий.
– С ума сошел! – Марина возмутилась. – Ты, что, считаешь себя богом?
– Всего лишь волхвом, – пожал плечами Николай. – Маша попросила, и я попробовал помочь.
– Эксперименты над ребенком? Да ты!..
Марина задохнулась.
– Спокойно! – Николай поднялся и, подойдя к жене, сел рядом и обнял ее за плечи. – Давай с тобою рассуждать логически. Я неоднократно применял свой дар на людях: кого-то омолаживал, кого-то исцелял. Ни разу никому не навредил.
– Но она ребенок!
– Ребенок тоже человек.
– Ладно, исцеление, – не успокоилась Марина. – Но восстановить конечность… Вдруг у нее появится клешня?
– Доверим это дело организму, – возразил Несвицкий. – Природа нас мудрее. У ящерицы, потерявшей хвост, вырастет такой же, а не клешня с рогами. А если даже и клешня, то с нею лучше, чем с протезом.
– Ты идиот? Кто женится на девушке с клешней?
– А на безрукой? Знаешь, дорогая, я помню одну женщину, она работала в библиотеке… – он чуть не добавил: «У нас в училище», но вовремя остановился. – Она родилась без кисти. Приятная и умная особа, но замуж так и не вышла – не позвали. Хотя рукою без кисти она свободно управлялась. А если сохранились бы хотя б зачатки пальцев, ей было б легче.
– Ты так цинично это говоришь!
– Я не циник, – ответил Николай. – Но душа болит с тех пор, как я увидел Машу, и не сумел ей отказать, когда девчонка попросила. Себе бы не простил, если бы не попытался ей помочь.
– Ох, Коля! – Марина потерлась щекой о мужнино плечо. – Что дальше будем делать?
– Наблюдать, – сказал Несвицкий. – И действовать по обстоятельствам.
На следующий день Марина сообщила, что покраснение с припухлостью у Машеньки пропали, и кисть, вроде, начала формироваться, но тут процесс и замер. Поколебавшись, Николай провел второй сеанс. Все снова повторилось: покраснение, припухлость и рост руки. На этот раз процесс сопровождался болями – росли фаланги кисти, но девочка стоически терпела и жаловалась только дяде Коле, когда он навещал ее в палате. По просьбе волхва ей дали обезболивающее, лекарства помогли. Несмотря на состояние ребенка, у девочки проснулся дикий аппетит, и Маша много ела, чем удивляла медиков.
– Ей нужно, – заявил Несвицкий обеспокоенной жене. – Организму требуется строительный материал для тканей. Давайте больше мяса и молочного – это белки и кальций для костей.
– Ты откуда знаешь? – Марина удивилась.
– Зря, что ли, это все читаю? – Несвицкий показал ей толстый медицинский фолиант. – Здесь собраны примеры, подтвержденные практически.
– О чем?
– О регенерации мягких и отчасти костных тканей после тяжелых ран у пациентов. Авторы единодушно отмечают,
– Да ты у нас профессор медицины! – Марина засмеялась. – А Машенька зовет тебя волшебником.
– Я не волшебник, я учусь, – деланно потупил взор Несвицкий. – Но ради тех, кого люблю, способен на любые чудеса.
– Ох, Коля! – Марина вновь вздохнула и обняла любимого. – Чем это все закончится?
– Все будет хорошо, – заверил Николай.
Спустя неделю после первого сеанса у Маши выросла ладошка – чуть меньшая, чем на другой руке, но полноценная: с пальчиками, ноготками и сохранением всех функций человеческой руки. Маша без проблем держала ложку и даже рисовала, то и другое не совсем уверенно – моторику ей предстояло наработать. Но это не проблема, как сообщили Николаю, поможет комплекс упражнений. Ведь главное – в кисти ребенка присутствуют суставы, есть сухожилия, сосуды, нервы… Почти что полноценная ладонь, разве что размером чуть поменьше, чем другая. Теоретически можно было провести еще сеанс, чтобы ручку увеличить, но Несвицкий от идеи отказался – кто знает, чем закончится? Появится у девочки клешня… Тут главное не навредить. И без того переживал за Машеньку. Марине и другим врачам он не показывал волнения, демонстрируя невозмутимость и уверенность в своих поступках, но на деле даже плохо спал ночами, одолеваемый терзаниями.
За эти дни он очень привязался к девочке. Не по годам серьезная, рассудительная и вежливая кроха пробудила в сердце Николая забытые родительские чувства. В прошлой жизни он нечасто баловал детей своим вниманием – мешали длительные командировки в многочисленные «точки», где он воевал, потом лежал в госпиталях, и как-то вышло, что сын и дочка выросли почти что без отцовского участия. Хорошими людьми – супруга постаралась, но маленькими их Николай совсем не помнил. Общался с ними после выхода на пенсию, но дети стали взрослыми: дочь вышла замуж, а сын женился, и собственные семьи оттеснили их интерес к родителям на периферию. Николай не обижался – закономерно, тем более что появились внуки. Но внук не сын – его ты видишь далеко не каждую неделю, не говоришь с ним каждый день, не обнимаешь, не рассказываешь сказки и не учишь с ним уроки. Нет, если вы живете с внуками в одной квартире, такое будет, но времена сейчас другие, и дети часто обитают отдельно от родителей. Несвицкий уводил Машу в свой кабинет, где читал ей книжки, рассказывал волшебные истории, которые принес из прошлой жизни, благо детство у него было счастливым – рос под присмотром бабушки, которая их знала множество, и Коля их запомнил.
Малышке это нравилось. Она взбиралась на колени дяди Коли и, прижавшись к нему худеньким тельцем, внимала, затаив дыхание. Родители или другие родственники ее не навещали, и Несвицкий поинтересовался этим у Марины.
– Нет у нее родителей, – ответила супруга, – нет никого совсем. Прилет в квартиру, в которой все погибли. Маша уцелела чудом. Лежала под обломками.
– Она не говорила.
– Не хочет вспоминать – психическая травма. Такое сплошь и рядом.
– И где она живет?
– В детдоме. Сирот в Царицино нередко забирают в семьи, но деток с инвалидностью не очень жалуют. Ухаживать за ними сложно, – она вздохнула. – Теперь, когда у Маши появилась ручка, возможно, заберут.
– Вот, значит, как… – сказал Несвицкий после чего отправился домой. Там переоделся в свой мундир с прицепленными орденами, взял паспорта – свой и Марины, свидетельство о браке. На внедорожнике приехал в городскую администрацию, где отыскал необходимый кабинет. Поговорил с ее хозяйкой, переоделся дома в камуфляж и заглянул к Марине в отделение.