Волк 10: Лихие 90-е
Шрифт:
– Красота, – Женя показал вперёд.
Огромные трубы комбината дымили, работа уже начиналась. Ещё много чего предстоит делать, но то, что огромное предприятие, на котором ещё год назад ничего не было, наконец-то запустилось, уже хорошо. Уйдёт ещё несколько лет, пока он выйдет на полную мощность, но даже сейчас объём проделанной подготовки впечатлял.
Мы проехали через посёлок, где дорогу тоже отремонтировали. Людей на улицах уже больше, вдали видны краны и прочая строительная техника, а магазинов на центральной улице уже стало больше, и там теперь продавали
Я остановился рядом с новыми стальными воротами, и они плавно, без скрипа, открылись. У входа стояло несколько наших охранников с Сайгами, один держал на поводке овчарку.
– Работа кипит, – сказал Слава, выходя из машины и оглядываясь. – А я думал, пока тебя нет, все расслабятся, Волк.
– Всё и должно работать, и неважно, где я, в Питере или здесь, – я поехал в сторону гаражей. – Сейчас устроим совещание по нашему ЧОП, обсудим, что будет дальше и куда двигаться после этого. Потому что дальше всё будет серьёзно, парни. Очень серьёзно.
Глава 3
Этот овальный стол для совещаний поставили в мой кабинет, пока я был в Питере. Хоть директор Антонов почти не разговаривал со мной из-за Мерседеса, но про новую мебель, которая нам полагалась, не забыл.
Кабинет у меня всё тот же, тот самый, который давным-давно вычищал от старых бумаг сотрудник РУОП, когда те ещё вели дело против «Волковских». Ремонт сделали новый, провели несколько телефонов, а к одной стене поставили несколько экранов, на которые выводились картинки с камер видеонаблюдения.
Новенький стол орехового цвета занимал большую часть помещения. В центре, помимо графина с водой, стоял стаканчик с шариковыми ручками внутри, на каждой из которых была гравировка «ЧОП Гранит» или «Краснозаводский ГОК». Подарок от администрации области в честь запуска, причём ручки неплохие, качественные, не дешёвый Китай.
На стене, прямо над моим местом, кто-то повесил портрет президента Ельцина, но я подумывал подшутить над остальными и повесить туда портрет следующего президента, о котором пока ещё никто не знает. Пока думал, Ельцина снял и отдал Лёне, чтобы тот повесил его у себе. Вот бывший опер и держал портрет в руках, не зная, что с ним пока делать.
Только что закончилась планёрка со старшими охранных смен, и в кабинете остались только ключевые сотрудники. Женя сидел рядом и лопал пузырьки на упаковочной плёнке. Нам вчера пришли новые камеры, и каждая была запакована в такую. Их мы уже передали техникам, чтобы развешивали по точкам.
Слава стоял у окна, едва слышно напевая песенку про «Жёлтые тюльпаны». Мы слышали её утром по радио, и, похоже, она заела у него голове. Машуков сидел напротив меня, терпеливо ожидая, когда я начну. Ну а Лёня, которого мы с большим трудом вернули домой из Питера, лежал на диванчике, положив на живот портрет Ельцина, на которого сорил шелухой от семечек.
Окна открыты, снаружи кроме шума проезжавших мимо грузовиков и далёкого гула работающих цехов слышался лай. Это Дима обучал новых сотрудников работать со служебными овчарками, которых мы закупили весной. И судя по тому, что я видел, собаки уже справлялись со своей работой, и справлялись хорошо, а вот новички ещё путались.
Много у нас сотрудников. Как и всегда, приходилось уделять много времени тому, чтобы весь наш контингент из участников Чечни и Афгана мирно уживался с бывшими ментами и невоевавшими спортсменами. А будет людей ещё больше, и насчёт этого я хотел поговорить с майором Елагиным, когда он вскоре прилетит к нам для важной встречи.
– Фильм там в Питере хороший показывали по телевизору, многосерийный, – рассказывал Лёня, пока у нас был перерыв. – Про оперов питерских. А у нас не показывают.
– Скоро будут, – сказал я. – Ну что, начинаем, парни?
Женя отложил плёнку, а Слава вернулся на место. Я сел за своё кресло и подкатил его ближе к столу. Только Лёня остался лежать, ему можно. Он вообще на больничном, но сегодня захотел появиться.
– Хотел поговорить с вами о нашем бизнесе, – сказал я, положив руки на стол и смахнув с него пылинку. – Как раз вчера, пока везли Вишневских из Читы сюда, обсудили ещё вводные.
Оба Вишневских немало перепугались, когда одного из братьев похитили. Но я не только помог его вернуть, но и закрыл вопрос с той сделкой, о которой они так переживали. Заодно сделал всё, чтобы нам не мешали те стервятники, которые тогда накинулись на нас разом.
Это дало нам время выдохнуть, а ещё заключить выгодные контракты на будущее. Ну а нам самим это дало новые машины, больше денег, выделяемых для охраны, и акции. Я уже увеличил свой пакет с трёх процентов до восьми, и целился в десять.
Ну а кроме этого, братья отныне слушали меня внимательнее, чем раньше, и всё, что я говорю, воспринимали всерьёз. В конце концов, нас ждут ещё большие проблемы, ведь даже если нами не займётся Платонов, то в августе ждёт дефолт.
– Мы обсудили все повисшие ещё с весны вопросы со службой безопасности, – продолжил я. – Их было много, но мы решили все. Служба безопасности холдинга остаётся, служба безопасности комбината будет образована в ближайшие дни уже официально. И главное – СБ комбината не будет подчиняться службе безопасности холдинга.
– Ого, – Лёня удивился. – Белоглазов там на говно наверное изошёлся, что он теперь тут не рулит?
– Что-то вроде.
Изначально СБ комбината должна была находиться под контролем Белоглазова, но я и раньше не хотел такого исхода, и стал резко против после того, когда он не смог решить проблемы в Питере. А ещё это он навёл контакты с генералом Горностаевым и Петрухой, и, можно сказать, пригрел змей на груди.
– Это не значит, что на нём поставили крест, – сказал я. – Он останется в Питере, на нём будет охрана офиса и сотрудников, на нём будет экономическая безопасность холдинга, информационная и прочая. Он бывший чекист, работал в КГБ и ФСК, знакомства в Питере есть. Но здесь мы справимся лучше и без него. Здесь ему делать нечего, это наша территория.