Волк 8: Лихие 90-е
Шрифт:
– Это пробивали в прошлом году, едва нашли выход на хозяина. Собственник не продаёт их. Ждёт, похоже, когда комбинат заработает и дорогу сделают, тогда тоже за компанию откроется.
– У него крыша ментовская, – сказал Антонов тоном заговорщика. – Но там крыша – одни полковники, ни одного генерала. Если твой Ремезов на них надавит, они съедут, а потом мы с тобой на пару купим шахты. Я управляю, ты охраняешь.
– Уже какие-то схемы мутишь? – я напрягся. – Ты с кем это обсуждал? Сам бы про это не узнал.
– С мэром базарил, – неохотно выдал он. – Тот может прикрыть сделку, у
– С Муратовым? Нет, с ним я работать не буду в принципе. Есть за ним одна история… Да и схема мутная, а сам мэр мог предложить это не просто так.
– Не, Волк, тут смотри. Я же не обуваю комбинат, комбинат вообще на этом ничего не теряет. Я у себя в принципе не гажу, где работаю. А вот эта тема с шахтами…
– Не работаем, – твёрдо повторил я. – Мне РУОП хватило, пока он нас в разработке держал. Да и расслабишься, окажешься должен кому-то из местной братвы, кто эту схему продвигает. Если ты не знал, то мэр – человек мясокомбината, его Гоша в своё время продвигал, хоть и с помощью Крюкова, а Череп контакт не потерял. Так что я в это не лезу, и тебе не советую.
– Ладно, – Антонов отошёл к своему креслу. – Хотя деньги могли бы срубить.
– Не лезем. Лучше отправь людей разбираться с тем сортировочным комплексом, а не со всем этим.
Антонов остался недоволен, но без силового прикрытия он в эту историю не полезет, а мне она не понравилась. Мало ли кто подкинул эту идейку Муратову, потом всех повяжут. Тем более, не думаю я, что коллеги Ремезова так легко отступятся от своего, хоть про них ничего и неслышно в последние дни.
В свой кабинет на комбинате я не пошёл, там ещё делали ремонт, отправился в сторону комбинатовских гаражей. По пути снова набрал Ремезова, но телефон всё ещё был выключен.
Вечером я набрал его ещё раз, уже из своей конторы. Так и не включился, так что я набрал его рабочий телефон по межгороду.
Ответил мне другой человек.
– Слушаю, майор Кузьмичёв, – пробурчал помощник Ремезова.
– Приветствую, это Волков, – представился я. – Ремезов далеко? Он меня сегодня искал, сказал, что срочно, а я дозвониться не могу весь день.
– А, это ты, – голос Кузьмичёва стал неуверенным. – Дело такое. Полковник Ремезов попал в аварию сегодня на объездной трассе.
– Что случилось?
– Грузовик вылетел на встречку и… – сказал Кузьмичёв и замолчал.
– Живой он или нет?
Не успел ответить, в трубке раздались гудки, связь прервалась.
Новость меня ошарашила. И главный вопрос, который сразу у меня возник, не считая того, жив Ремезов или нет – случайная ли это авария или враги решили действовать жёстко, не считаясь ни с чем?
Глава 3
Ремезова положили в первую городскую больницу Читы, ту самую, куда в январе после покушения привезли Крюкова. Для полковника ФСБ нашлась отдельная палата, он лежал здесь один, охраны не было. И это мне не нравилось.
У меня было много дел в Чите, раз уж пришлось срочно ехать сюда аж 23 февраля, но начал я с посещения больницы. Надо было выяснить, что именно случилось во время аварии.
Пока точно не знаю, что там произошло, но авария, куда попал
Он лежал в койке, замотанный бинтами так, что на память совсем ни к месту пришёл Волк из Ну Погоди, который тоже как-то был в больнице в одной из серий. Лицо полковника почти фиолетовое из-за синяков, нос сломан, пара зубов выбита, но взгляд осмысленный. Он был укрыт синим солдатским одеялом, к левой руке подсоединена капельница. На тумбочке рядом с ним лежала пустая пачка ЛМ.
В целом, учитывая то, что я слышал про аварию, он ещё легко отделался, но вставать в ближайшее время не сможет. И я опасался, что кто-то захочет, чтобы так всё и оставалось.
– Я уж думал, – слабым голосом сказал он. – Что меня валить пришли.
Палата небольшая, но тёплая, и окна целые. Я поправил больничный халат, накинутый на плечи, и положил ему на тумбочку китайские мандаринки, купленные в киоске, свежую газетку и две пачки сигарет.
– А что ты в Чите делаешь? – спросил Ремезов. – Ещё вчера ты у себя был…
– Знаешь, сколько всего навалилось, – я вздохнул и подошёл к окну. На зиму рамы заклеены, но если стоять близко, то чувствовал, как от них легко дуло. Из окна видно, как по улице вдали проехал троллейбус. – Пришлось срываться сюда.
– И что там случилось?
– Пришла повестка на допрос, и не по месту жительства, а в областную прокуратуру. Меня вызвал следователь по особо важным делам Каримов, который дело «Волковских» ведёт, – я усмехнулся.
– И что спрашивал?
– Понятия не имею. Повестку на сегодня притащили, а сегодня и завтра прокуратура не работает. Сначала думал, какая-то уловка, но похоже просто всё напутали. Каримов по телефону дал отмену, приедет ко мне сам. Ну и пусть, у меня адвокаты мощные. Ещё немца надо встречать скоро, надо переводчика для него искать и водителя.
– Какого немца?
У меня появилось ощущение, что напряжённо думаю не только я, но и сам Ремезов. А эта лёгкая болтовня нам не мешала, наоборот, помогала сосредоточиться и стимулировала мысли, чтобы думалось легче.
– Обычного немца, – я пожал плечами. – Или голландца, не знаю точно. У него фамилия Питерсон. Я хотел Женю отправить его встречать в аэропорт, но он как фамилию услышит, его смех разбирает. Поэтому Слава займётся.
– Какой немец? – недовольно спросил Ремезов. – Причём здесь вообще взялся немец?
– Привезли мобильный сортировочный комплекс, а единственный спец в холдинге, который обучался его обслуживать, уволился. Вот завод-изготовитель и отправляет инженера-немца, чтобы всё сам настроил. Бабки-то большие же, почти лимон баксов стоит вся система. Ладно, давай о наших делах, Серёга. Что там случилось?
– Так чё? – он вздохнул. – Покурить бы.
– Доктор заругает, что в палате куришь.
– Хрен с ним.
Я вскрыл пачку сигарет и вытащил одну. Зажигалки и спичек здесь не было, но один коробок принёс Слава, который остался в коридоре. Взял его с собой, хотя мог взять кого-нибудь другого. Но Женя занят моими поручениями в Новозаводске, а оставлять с ним Славу я не хотел. А то стоим им остаться вдвоём, как вечно куда-нибудь влезают.