Волк с Уолл-стрит
Шрифт:
То же самое я сказал владельцам «Билтмора» и «Монро Паркер», которые сначала тоже хотели открыть свои офисы на Манхэттене. Именно поэтому «Монро Паркер» была запрятана в северной части штата Нью-Йорк, а расположенная в штате Флорида фирма «Билтмор» предпочла открыть свой офис подальше от «Мили Личинок» в городе-курорте Бока-Ратон — так пресса окрестила часть Южной Флориды, где было расположено огромное множество мелких брокерских фирм.
В конечном счете все сводилось к промыванию мозгов, причем в двух аспектах. Первый — необходимо много раз повторить одно и то же твоей целевой аудитории. Второй — нужно сделать так, чтобы говорить мог только ты и никто другой. Инакомыслие недопустимо. Разумеется, все гораздо проще, если ты говоришь то, что хотят услышать твои подчиненные. Именно так обстояло дело в «Стрэттон-Окмонт». Дважды в день я
После добрых десяти секунд молчания Виктор заговорил:
— Я понимаю, что ты хочешь сказать, но думаю, будет все же лучше открыть офис на Манхэттене. Здесь столько маклеров, что стоит мне лишь свистнуть, и все вакансии будут заполнены.
— Держу пари, — добавил Дуболом, — что Виктор сумеет мотивировать их ленивые задницы. Всем понравится работать на него. Да ведь и я, в случае чего, смогу ему в этом помочь. Я тут кое-что записывал на твоих собраниях, так что мы с Виктором сможем полистать записи и…
О боже! Я быстро отключился, перестал слушать и стал разглядывать гигантскую панду, пытаясь представить, что могло сейчас происходить в ее извращенном мозгу. Вообще-то Виктор был неглупым малым с неплохими способностями. От него мог быть толк. Собственно говоря, тремя годами раньше он оказал мне довольно значительную услугу…
Это случилось сразу после того, как я бросил Дениз. Надин еще не переехала ко мне жить, и за неимением хозяйки дома я решил нанять экономку. Только я хотел, чтобы это был он и чтобы он был геем. Я видел такого в сериале «Династия» — или это был сериал «Даллас»? В любом случае, мне хотелось иметь такого же «голубого» домоправителя, к тому же мое состояние вполне позволяло подобный каприз.
Джанет, разумеется, довольно быстро нашла мне такого, его звали Патрик. Он был таким настоящим геем, что, казалось, из задницы у него просто языки пламени вылетают. Патрик показался мне вполне нормальным парнем, хоть иногда и закладывал за воротник. Впрочем, дома я проводил не так много времени, чтобы по-настоящему понять, что он за человек.
Когда ко мне переехала Герцогиня, она тут же взяла управление хозяйством в свои руки и начала замечать кое-какие вещи — например, что Патрик — настоящий алкаш и к тому же сменяет сексуальных партнеров со скоростью револьверного барабана. Да он сам и похвастался Герцогине, когда его лживый язык развязался под действием алкоголя, таблеток и еще бог знает какой дряни.
Скандальные неприятности не заставили себя ждать. Патрик почему-то решил, что Герцогиня отправится вместе со мной на праздничный пасхальный обед к моим родителям, и вздумал устроить в это время оргию для двух десятков своих дружков, которые сначала все вместе трахались «паровозиком» в моей гостиной, а потом в обнаженном виде играли в моей спальне в твистер. [11] Когда Герцогиня, которой в то время было двадцать три года, вернулась домой, ее глазам предстало то еще зрелище: толпа лихорадочно совокупляющихся геев, прижавшихся чреслами к задницам друг друга. Словно на скотном дворе — и все это в нашем маленьком любовном гнездышке на пятьдесят третьем этаже небоскреба «Олимпик-тауэр» на Манхэттене.
11
Игра, в которой участники поочередно ставят руку или ногу на один из цветных кругов на специальном коврике, принимая при этом довольно причудливые позы.
Именно за окном этой квартиры на пятьдесят третьем этаже Виктор держал за ноги Патрика, когда открылось, что Патрик и его дружки стянули пятьдесят тысяч долларов наличными из ящика моего комода. Впрочем, надо сказать в защиту Виктора, что он вывесил Патрика за окно только после того, как много раз и очень настойчиво просил его вернуть украденное. Понятное дело, эти просьбы сопровождались короткими ударами то слева, то справа, в результате чего у Патрика был сломан нос, три или четыре ребра, а оба глаза залились кровью из-за разрыва капилляров. Но вы же не думаете, будто Патрик сразу во всем признался и просто так отдал украденные деньги?
Вот именно. Он и не отдал. Собственно,
Когда Виктор уж слишком увлекся и был готов отпустить ноги Патрика, я вежливо попросил его втянуть моего эконома обратно. Эта просьба, казалось, опечалила Виктора, и все же он ее покорно выполнил. Когда Дэнни, испуганный и бледно-зеленый, вернулся из туалета, я сказал ему, что вызвал полицейских, чтобы они арестовали Патрика. Дэнни был ошеломлен тем, что у меня хватило наглости вызвать полицию после того, как я сам инициировал избиение подозреваемого. Но тут я объяснил, что, когда полицейские явятся, я во всех подробностях расскажу им, что именно произошло в моей квартире. Что я и сделал. И чтобы быть до конца уверенным в том, что двое молоденьких полицейских хорошо меня поняли, я дал каждому по тысяче долларов наличными, после чего они энергично кивнули, сняли с пояса дубинки и принялись снова дубасить Патрика.
В этот момент к нашему столику подошел мой любимый официант Масса, чтобы принять у нас заказ.
— Скажи-ка, Масса, — улыбнулся я ему, — что сегодня хорошего…
— Почему вы сегодня приехал в лимузине? — перебил он меня. — А где «феррари»? Дон Джонсон, да? Тебе нравится Дон Джонсон?
При этих словах две официантки за его спиной восторженно заахали:
— О, Дон Джонсон… он Дон Джонсон…
Я улыбнулся японцам, восхищавшимся моей белой «феррари-тестаросса». Именно такую машину водил Дон Джонсон в телесериале «Полиция Майами, отдел нравов». Это был еще один пример того, как я воплощал в реальность свои подростковые фантазии. Когда я взрослел, сериал «Полиция Майами, отдел нравов» был моим любимым, поэтому как только я сделал свой первый миллион, так сразу купил белую «тестароссу». Я был слегка смущен сравнением с Доном Джонсоном, поэтому, махнув рукой и отрицательно покачав головой, спросил:
— Так что у нас там сегодня в меню?
Но Масса снова перебил меня:
— Ты еще и Джеймс Бонд! У тебя «астон мартин», как у Бонда. У него в машине всякая ерунда… масло… гвозди…
Официантки снова громко запричитали:
— О! Он Джеймс Бонд! Он чмок-чмок, бац-бац! Чмок-чмок, бац-бац!
Мы все страшно развеселились, услышав это. Масса имел в виду одну из самых глупых ошибок, какие я только совершал в своей жизни. Это случилось годом раньше, после того как я положил в карман 20 миллионов долларов, заработанных на новой эмиссии. Я сидел у себя в кабинете вместе с Дэнни, таблетки уже начинали действовать, и тут мне вдруг ударило в голову острое желание тратить деньги. Я позвонил моему дилеру, занимавшемуся экзотическими авто, и купил для Дэнни черный «роллс-ройс корниш» с откидным верхом за двести тысяч долларов, а для себя — темно-зеленый «астон мартин вираж» за двести пятьдесят штук. Однако этим дело не кончилось, желание швырять деньги не утихало. Тогда мой дилер предложил превратить мой «астон мартин» в настоящий автомобиль Джеймса Бонда, то есть оснастить его соплом для разбрызгивания на дорожное полотно машинного масла, антирадаром, номерными знаками, которые поворачивались, чтобы открыть спрятанный за ними мощный стробоскоп для ослепления преследователей, и специальным устройством для разбрасывания по всей дороге острых гвоздей, шипов или миниатюрных бомбочек (если я найду торговца оружием, который мне их продаст). Этот тюнинг стоил еще сто тысяч долларов. Но я таки согласился на все навороты, которые в конечном итоге высасывали столько энергии из аккумулятора, что машина едва могла тронуться с места. И всякий раз, когда я выезжал на ней покататься, она глохла в самый неподходящий момент. Теперь она просто красовалась в моем гараже.
— Спасибо за комплимент, — сказал я Массе, — но мы сейчас по уши заняты делом, дружище.
Масса учтиво поклонился, перечислил блюда дня и принял у нас заказ. Затем он снова поклонился и исчез.
— Давай вернемся к вопросу финансирования, — сказал я Виктору. — Что-то мне не хочется, чтобы чек тебе выписывала матушка Кенни. И для меня не имеет значения, есть у вас общий бизнес или нет. Просто это опасно, так что не надо этого делать. Я дам тебе четыреста штук наличными, но только не через Глэдис. Как насчет твоих собственных родителей? Можешь ты дать им деньги, а они выпишут тебе чек?