Волк. Горизонт надежды
Шрифт:
– Неси сюда.
Через пару секунд в моём поле зрения появляется поднос, на котором большая миска с куском моего ужина, аккуратно нарезанный большими ломтями хлеб и чашка с настоем. Принимаю поднос, и тут обращаю внимание, что руки, держащие его, вовсе не Марики. Вскидываю глаза – это…
– Что тебе нужно?
Саури отступает на шаг, её лицо неподвижно, словно маска. На неплохом фиорийском она произносит:
– Я хочу прояснить отношения между нами.
– Никаких отношений не существует. Ты просто живёшь в замке, и всё. Тебе выделены служанки, которые занимаются только тобой. Все твои пожелания исполняются. Что тебе ещё надо? Хочешь уйти? Пожалуйста. Я не держу тебя. Даже готов выделить какую-то сумму на первое время, хотя с деньгами у меня сейчас не очень. Новое платье? Скажи Марике, она закажет. Твоя комната ничуть не хуже моей. Я не изгоняю собаку, которую ты кормишь. Поэтому прошу покинуть мои покои и не беспокоить меня больше впредь.
– Но…
Делаю нетерпеливый жест рукой – мол, давай, иди отсюда. Ставлю поднос на колени, беру нож, начинаю разрезать мясо. Это говядина. Большой нежный кусок. Разделав его на аккуратные дольки, приступаю к еде. Какая вкуснятина! Просто во рту тает. Запиваю наттой. До чего же бестолковая саури! Сказано тебе – оставь меня в покое! И так проблем выше крыши, а тут ещё ты мне нервы мотаешь! Стоит и молчит, только нижняя губа мелко дрожит, словно хочет расплакаться, но… Ха! Я на всю свою жизнь запомнил слова отца: слёзы, сын, это самое страшное и самое верное женское оружие! Так что меня этим не проймёшь!
Уф!.. Встаю, ставлю поднос с посудой на стол, утром слуги заберут. Иду в санузел, где мою руки и чищу зубы перед сном. Выхожу – Яяри всё ещё стоит на том же месте. Даже позу не сменила.
– Я ложусь спать, так что оставь меня.
Для верности повторяю фразу на обоих языках, которые мне известны: фиорийский и саури. Девушка дёргается, словно её ударили, впрочем, в моральном смысле это так и есть, затем горбится и, опустив голову, медленно бредёт к двери. Мне на мгновение становится её жалко, но прояви я слабость сейчас, и она станет вить из меня верёвки. Да и вообще… Дверь хлопает. Не зло. А как обычно.
Захожу в спальню, укладываюсь спать. Но почему-то никак не могу заснуть. Ворочаюсь несколько часов, и никакого толка. Это плохо. Это очень плохо! Утром буду разбит, в смысле – чувствовать себя словно склеенным из маленьких кусочков, а работа предстоит тонкая: не просто затащить станки внутрь, а определить их на места. Хотя бы в первом приближении. И начать крепить станины. Потом дать выдержку раствору, а когда тот застынет, начать изготовление машины…
Кое-как наконец засыпаю. И всё оказывается точно так, как я и думал: голова болит, злой, словно голодный рёсец, но к вечеру дело всё же оказывается завершённым. Едва начался процесс, как все неприятности словно провалились в преисподнюю, и работа прошла как по маслу. Мне даже не пришлось особо напрягать горло, которое першило после вчерашнего. Успели и затащить, и закрепить станины к плитам при помощи мощных анкеров, даже залить основания быстросхватывающимся бетоном. Так что у меня неделя на остальные дела. К тому же должен прийти и заказанный металл. Естественно, в крицах и слитках.
Вот, кстати, вопрос: почему Неукротимый применил штамповку на своих мануфактурах, но не использует прокатку? Я лично собираюсь. Но только после того, как будет построено достаточное количество паровиков, отбито нападение пиратов и поправлено моё финансовое положение. Эх, планы-планы! Всегда думаешь одно, а на деле получается совсем другое. Не хочу загадывать. Но надеюсь, всё получится. А пока у меня неделя, и надо бы посетить город Ниро. Проверить, как там идут дела у Гарма, проведать бургомистра, Рата Мира, поискать на рынке кое-какие материалы и инструменты, ну и просто отдохнуть. Вчерашний визит Яяри просто выбил меня из колеи…
Встаю затемно. Быстро привожу себя в порядок, перекусываю на ходу, взлетаю на коня и, прогрохотав по подъёмному мосту, исчезаю во тьме. Отъехав с километр, пускаю жеребца спокойным шагом. Он неспешно трусит, только бока ходят в разные стороны. Наконец его дыхание успокаивается, и мы оба погружаемся в некий транс. Вокруг тихо и безветренно, ни малейшего дуновения. Морозец – пару градусов ниже нуля, если верить ощущениям. Пушистые хлопья снега изредка падают с тёмных небес, и эта идиллия меня успокаивает, на душе становится просто хорошо. На мне – обычная меховая куртка с крупными деревянными пуговицами, на голове, как я люблю, капюшон. Прямые свободные брюки заправлены в сапоги на небольшом каблуке. Городской сапожник с ними намучался, но результат оказался выше всяких похвал. Словом, типичная, можно сказать, одежда Империи Русь в холодное время. Ну а чего изменять привычкам? Правда, среди фиорийцев такой наряд необычен, но я уже замечал несколько раз на сервах нечто похожее на мою одежду. Да и то – куртка куда удобнее для работы, чем длиннополая шуба.
Как же вокруг тихо и хорошо! Оп! Откуда-то из кустов выворачивается нечто рыжее и лохматое, от неожиданности лошадь встаёт на дыбы, а лиса, злобно тявкнув, перемахивает через припорошённый снегом горб и исчезает во тьме. Кто-то спугнул? Точно! Я вижу знакомую окраску собаки, прикормленной Яяри. Тьфу! Настроение сразу портится. И тут о ней напоминание. Ну а чего такого? Признайся, что тебе не по себе от того, как ты вчера обошёлся с девушкой. Да пошла она! Достала! Собака на сене, ей-ей! Как там? Сама не гам и другим не дам? Но ты подумай немного: между нами смертная вражда. Точнее, между нашими народами. Впитанная с молоком матери. Вскормленная с хлебом, выращенным на твоей Родине. Реки крови и горы убитых разделяют вас. Чужой менталитет, разное воспитание, совершенно чуждые друг другу взгляды на жизнь. Что естественно для тебя, для неё отвратительно и мерзко. И наоборот. Так на что ты надеялся? И потом, красота не вечна. Пока ты молод и здоров, мир вокруг выглядит совершенно иначе, чем в старости или, не дай боги, после инвалидности или неизлечимой болезни. Да к тому же со временем она проходит… Может, лучше расстаться, пока не поздно? Не слишком поздно? Совсем разойтись? Отправить её ко двору Атти – Ооли будет гарантированно рада землячке-соплеменнице. Но тогда вы действительно имеете шанс больше никогда не увидеться… Признайся, Серый, ведь именно поэтому ты ни словом не упомянул в своих докладах и письмах в имперскую канцелярию и Службу безопасности об этой девушке? Потому что хочешь быть с ней? И твой разум говорит одно, а сердце другое? И именно поэтому ты не отвечаешь на призывные взгляды других фиориек, потому что тот взгляд огромных карих глаз, который Яяри бросила на тебя, когда ты вытащил её из клетки, тебе не забыть?
Всё! Хватит рвать себе душу! Лучше подумай о будущем! Через четыре месяца вскроется залив, и на Ниро обрушатся тысячи корсаров! А у тебя лишь горстка стражи! Вооружать горожан бесполезно – им не устоять против профессиональных воинов! Так что ищи выход! Ищи! Хоть броненосцы строй!.. Броненосцы?! С размаху бью себя по лбу – какой же я идиот!!! Руки тянутся развернуть жеребца обратно, но тут вступает в действия воля. Нет, не домой, в замок. Там Яяри, которая мотает мне нервы. Сейчас нужно в город, где усадьба и где тоже можно поработать. Без суеты и нервотрёпки. Заодно согласовать все вопросы по строительству, потому что верфь в городе мощная. Только заказов мало. Быстро прикидываю свои финансы – вот же, проклятье, не хватает! Эх, как ни хотелось, но придётся залезать в кубышку города. Тем более что мне там и так доля полагается.
Рассвело. Подъезжаю к воротам города. Стражники несут охрану ворот, но я вижу на их лицах некое напряжение. Впрочем, меня они узнают сразу и салютуют копьями. Грохаю кулаком в грудь, как положено по уставу. Проезжаю было мимо, но тут ко мне бросается старший:
– Ваша милость! Как вы быстро – мы только полчаса птицу с новостями отправили!
Напрягаюсь:
– Что случилось? Серьёзное?
Тот делает недоумевающее лицо, потом, видимо, соображает, что никакого послания я не получал, торопливо объясняет:
– Так это, гости вчера прибыли к вам! Из столицы! Вот мы и послали к вам птичку с письмецом.
Ко мне? Гости из Саля? Потому что столица теперь там. По какому поводу? И главное, кто?
– Где они остановились?
– Солдаты в казармах, а доса – в вашем поместье.
Киваю, хотя в голове мешанина из мыслей: женщина? Солдаты? Наддаю жеребцу стременами под брюхо, аккуратненько, тот начинает резвее перебирать ногами. Народ уступает мне дорогу, так что до усадьбы добираюсь быстро. Ворота нараспашку, а возле крыльца вижу пару солдат в полном снаряжении. На шевронах – значки Службы безопасности. Спрыгиваю с коня, бросая поводья слуге, направляюсь ко входу. Бойцы застывают по стойке «смирно», пропуская меня: я же не зря вытащил баронскую цепь поверх куртки. Захожу внутрь – пусто. А где все? Из боковой двери зала появляется доса Мири. Торопливо кланяется, на лице испуг.