Волк. Горизонт надежды
Шрифт:
– Но мы никогда не занимались этим зимой! Все корабли на берегу…
– Сьере бургомистр, это приказ. И я не требую ничего невозможного. У нас на островах ловят круглый год. А зимы у нас куда суровее! Так что это реально.
– Но…
– Никаких но. Сейчас здесь полторы тысячи с лишним солдат! И их надо кормить! Кроме того, в глубине Империи тысячи тысяч беженцев, которые не доживут до нового урожая! Вы видели, как дети умирают от голода? Нет? Хотите увидеть?! Уволить вас от подобного ужаса? Тогда не возражайте, а действуйте!
Внезапно дико начинает болеть голова. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Раскатил губу, забыв, что после приёма лекарства необходим полный покой…
– Всё, сьере бургомистр. Идите и работайте. И если к тому времени, пока я встану с кровати, корабли не выйдут в море, поверьте, в городе появится не только новый мэр, но и весь магистрат. Можете привлекать солдат на помощь, но и рыбу ловить! Соль и бочки подвезут через неделю. Пока обходиться своими силами. Деньги на это есть. Идите.
Миро выходит на цыпочках, а я устало прикрываю веки. Что-то мне поплохело… И сильно…
Дверь снова открывается, на пороге возникает доса Мири. Как вовремя! Так же как и бургомистр, подходит на цыпочках.
– Доса… принесите мне натты и мяса. Много мяса!
Женщина торопливо убегает, что-то шепчет стоящим за дверью. Слышу её мягкий голос. Возвращается:
– Сейчас всё будет, сьере барон.
– Спасибо. Я пока полежу, а вы, как принесут, разбудите.
И прикрываю глаза. Спать не хочу. Куда сильнее сосёт желудок, которому срочно нужно топливо на восстановление повреждённых органов. Когда же принесут еду?
Хвала богам, хлопает дверь. Мягкие шаги.
– Вы свободны, доса Мири. Проследите, чтобы нас никто не беспокоил.
– Да, доса баронесса.
Баронесса?! Я распахиваю глаза – Яяри! В обычном платье средней горожанки, без украшений и прочего. На шее – скромное ожерелье, означающее статус замужней женщины. Острые уши прикрыты накидкой и дополнительно меховой шапочкой-таблеткой…
– Я сама покормлю мужа.
– Да, доса баронесса…
– И никого не впускайте. Моему супругу необходим покой. Все распоряжения отданы, так что пусть люди занимаются делами. И особенно не пускать эту девку из Рёко! Как её?
– Льян, доса баронесса…
– Вот именно! Идите, доса Мири. Отдохните. Утром смените меня после молитвы Высочайшему.
Моя управляющая удаляется. Яяри же устраивается на стоящем рядом с кроватью стуле, осторожно ставит поднос себе на колени, внимательно смотрит на меня.
– Какого… ты сюда явилась?! С ума сошла?!
Её мягкий пальчик касается моих губ.
– Потом. Сейчас тебе надо поесть. Когда встанешь на ноги и окрепнешь, мы решим все наши разногласия и проблемы…
А! Понятно. Испугалась, что с моей смертью придётся искать новое убежище… Повышенной хитрости, значит, саури? Зря. Подохнуть я не собираюсь. А она много хлеба не съест. Так что не обеднею от одного лишнего рта. Надо бы ей это сказать, но не могу. Мой рот жуёт, жуёт и жуёт независимо от желаний мозга. Какого нечистого духа она надела на шею брачное ожерелье? И почему называет меня своим мужем? Что за…
Глава 19
После еды я уснул и проспал довольно долго. Правда, с перерывами. И всегда, когда мои глаза открывались, видел возле постели Яяри, что добавляло мне пищу к размышлениям, которые переполняли голову. Иногда я даже начинал злиться – и так башка трещит от забот, как отстоять город и провинцию, а тут ещё эта сумасшедшая саури, которая сама не гам и другим не дам. Правда, потом выбросил всё ненужное и постарался сосредоточиться на выздоровлении, снова провалившись в глубокий и спокойный сон.
И в очередной раз меня разбудил шум за дверью. Причём не обычный, от ходящих или работающих слуг, а какой-то непонятный: полузадушенные взвизги, тупые толчки, сочные шлепки. Ощущение, что либо кого-то мутузят от души, либо кантуют здоровенную мясную тушу. Впрочем, очень скоро звуки прекратились, двери стремительно распахнулись, и в спальню влетела Яяри. Раскрасневшаяся, растрёпанная, в разодранном в нескольких местах платье, с небольшой царапиной на левой щеке и явственным следом укуса на правой ладони. Мельком бросив взгляд на меня – я же постарался в этот момент чуть плотнее прикрыть веки, – пробежала к висящему на стене зеркалу, стала торопливо поправлять причёску.
– Айю м арии… Тохху арето зей…
Что?! Это не речь кланов! На каком языке она бормочет?! Что за…
– Эй…
Саури резко обернулась, увидев меня уже не спящего, улыбнулась:
– Проснулся, милый? Как вовремя – сейчас ужин принесут. Будешь?
– Буду.
Есть мне действительно хотелось до жути, благо регенерин действовал безотказно.
– Тогда погоди, я сейчас.
Снова пересекла комнату, выглянула в коридор, отдала команду:
– Несите ужин! Мой супруг проснулся!
Пыхтя и отдуваясь, слуги начали затаскивать большой стол. «Супруга» тем временем приблизилась к кровати, наклонилась ко мне:
– Ты как?
– Лучше.
– Очень хорошо. Значит, твоё лекарство подействовало? Рорг мне рассказал.
Киваю. На языке вертится куча вопросов, но, пока в комнате посторонние, их задавать не стоит… Слуги исчезают, зато их место занимают служанки, которые торопливо застилают стол скатертью, расставляют тарелки… Это что? Званый ужин?! Между тем саури пристраивается рядом с моей головой прямо на кровати, затем кладёт свою узкую ладошку мне на лоб, цокает языком:
– Отлично! Температуры нет. Значит, идёшь на поправку. – Неожиданно наклоняется, коротко касается губами моего лба. Но это не поцелуй! – Да, точно нет. Сколько дней, по-твоему, понадобится для полного выздоровления?
– Если почка цела, то два-три дня.
– А если нет?
– Неделю.
– Ого! У нас такого снадобья нет… – Что интересно, говорит она со мной не на речи кланов, а на фиорийском. Наверное, чтобы не пугать прислугу. Снова наклоняется, возбуждённый румянец уже сошёл со щёк, шепчет: – Извини, милый, но я взяла на себя смелость пригласить на ужин кое-кого, чтобы они отчитались за проделанное. Иначе ты начнёшь себя накручивать, а в нынешнем твоём состоянии это вредно.