Волк
Шрифт:
— Да.
На это он только пожал плечами.
— Кровать, — сказал он, указывая на нее, как будто она могла ускользнуть от моего внимания, занимая половину комнаты.
— Хм… да… это кровать. — Если бы я не знала его лучше, то подумала бы, что он сумасшедший.
Я услышала еще одно его удивленное фырканье, и его губы перестали дергаться и слегка улыбнулись, когда он покачал головой.
— Спать, — уточнил он. — Я буду там, — добавил он на этот раз, указывая на кресло.
И это было прямо-таки по-рыцарски с его стороны. Кто он такой, чтобы быть хорошим парнем? Он похитил меня! Как бы. Но, может быть, не совсем.
— Это глупо, — сказала я вместо того, чтобы признаться, что хочу знать, почему он был добр ко мне и почему он заставил меня остаться с ним, вместо того, чтобы отвезти меня к моей машине. — Ты же Халк, ты не можешь спать в кресле. К утру ты будешь весь помятый и все такое. Я имею в виду… не то чтобы меня волновало, что ты весь будешь помятый или что-то еще, учитывая, что ты держишь меня здесь против моей воли, но я имею в виду, что это логично, и я должна…
— Женщина. Кровать. Сейчас, — потребовал он, его тон был серьезным и глубоким, и я обнаружила, что мои ноги двигаются к кровати прежде, чем мой мозг смог сказать им не делать этого. Не желая выглядеть нерешительной, я раздраженно откинула одеяло и простынь и забралась внутрь, радуясь возможности спрятать свои голые ноги. Господи, когда я в последний раз брилась? С этой мыслью я потерла ноги под одеялом, чувствуя щетину, которая означала, что прошло по крайней мере три дня, но я еще не щеголяла с волосами пещерной женщины. Не то чтобы пещерный человек через комнату от меня казался враждебным к волосам, учитывая его лицо, но все же. Но для меня это имело значение.
— Спи, — потребовал он, опускаясь в кресло и поднимая подставку для ног, которая обрывалась где-то под коленями.
— Уже около… десяти часов, — сказала я, приподняв бровь. Кем мы были, старшеклассниками? Какой взрослый человек ложится спать в десять вечера? Я имею в виду… Я все равно никогда не спала, но все же. — Ты не только человек с гор и почти немой, но еще и какой-то старик, которому надо идти сп… — Я замолчала главным образом потому, что он включил телевизор и сделал такую громкость, что он все равно не смог бы меня услышать.
Ну и ладно.
Я откинулась на подушки и уставилась в потолок, изо всех сил стараясь не думать о событиях этой ночи и о том, как я по-королевски, эпически испортила свою жизнь. Да, я сделал это. Очевидно, я потерпела неудачу.
Затем, несмотря на то, что я никогда не могла этого сделать, я задремала.
Глава 4
Джейни
Кошмары разбудили меня, как всегда, как только мне удавалось отключиться. Но это были не кошмары, во всяком случае, не в традиционном смысле. Это были воспоминания, которые я старалась похоронить. Вот почему даже уставшая до невозможности, я все еще борюсь со сном. Мне не нужны были воспоминания. Я не хотела чувствовать тошноту в животе, когда проснусь. Я не хотела боли. Потому что они были острыми, зазубренными, и много раз я просыпалась по утрам с окровавленными воспоминаниями. Потом мне приходилось тратить полдня на то, чтобы привести себя в порядок.
Легче было не спать.
Так что большую часть времени я этого не делала.
После восьми лет практики у меня это хорошо получалось. Мое тело не жаждало этого, как раньше. Я не чувствовала себя оторванной от мира, как большинство людей, потерявших ночь или две. Я могла провести три или четыре без каких-либо
Я была на четвертом вечере, когда попала к Волку, и поэтому вырубилась. Этому поспособствовало одиночество леса и огромная, удобная кровать с теплыми простынями, которые пахли как он — как осень. Именно так он и пах. Как дождь, опавшие листья и свежий воздух. Он был повсюду вокруг меня, обнимая меня в своем чужом, но совершенно знакомом комфорте.
Но это не принесло мне утешения, когда я вскочила в постели, открыв рот в беззвучном крике. Тишина наступила только после долгих лет пробуждения от леденящего кровь крика, который будил всех остальных в казарме. Я научилась делать их беззвучными, чтобы не иметь дела со всеми, кто беспокоится обо мне и моих хронических кошмарах. Я протянула руку, чтобы убрать волосы, которые выпали из моего конского хвоста с моего лица, обнаружив, что они прилипли к моей щеке по какой-то причине. Прикоснувшись к коже, я ощутила липкое, противное ощущение тройного антибиотического крема.
Он намазал кремом мои порезы, когда я спала!
Кто, черт возьми, делает такие вещи?
— Ты в порядке? — его сонный грубый голос донесся до меня с другого конца комнаты, посылая неожиданную дрожь по моей коже. Моя голова резко повернулась в его сторону, и он уже пнул ногой подставку для ног. Его ноги стояли на земле, широко расставленные. Его кожаный жилет исчез, оставив его только в джинсах и обтягивающей черной футболке. Его локти лежали на коленях, спина была согнута вперед, его припухшие от сна глаза смотрели на меня.
— Нормально, — выдавила я, борясь с желанием положить руку на то место, где мое сердце колотилось в груди.
— Не лги, — тихо сказал он, качая головой. — Не хочешь говорить, не надо. Но не лги.
Ну тогда.
Мне это даже нравится.
Все остальные хотели докопаться до правды. Все считали, что имеют право требовать, чтобы я выдала все свои темные секреты. Это было действительно приятно встретить кого-то, кто признавал мое право держать свои личные чувства в секрете, это было, вероятно, самое лучшее, что я когда-либо слышала от кого-либо прежде.
Я натянуто кивнула ему, откидывая одеяло и выбираясь из кровати.
— Я не хочу говорить об этом, — объяснила я без всякой необходимости, но тишина в комнате была оглушительной, так как он выключил телевизор. Я направилась на кухню. — Возвращайся спать. Если хочешь, можешь даже лечь в кровать. Я не собираюсь снова засыпать, — призналась я, пожав плечами, когда вытащила кофейник из его кофеварки и отнесла его в раковину, чтобы вымыть. — Не волнуйся, — добавила я в ответ на его ожидаемое молчание, — я не собираюсь убегать. На улице темно, как в аду. Кто знает, что творится в этих лесах.
Я полагала, что он сделал так, как я сказала, пока я не отмыла кофейник и не нашла молотый кофе в шкафу так высоко, куда простые смертные никогда не могли бы добраться. Я сделала слегка неловкий прыжок, прежде чем заворчала, готовая схватить стул в столовой, когда почувствовала его присутствие позади меня. То есть… прямо за мной. Вся его грудь была прижата к моей спине. Интересно, всегда ли он так спокойно относился к понятию «личное пространство»? Моя голова поднялась вверх, так что макушка уперлась в его грудь, мои брови вопросительно сдвинулись, когда я посмотрела в основном на его бороду.