Волк
Шрифт:
— Кофе, — объяснил он, и мой взгляд уловил движение его руки, которая потянулась в шкаф и вытащила кофе.
А, ну да. Кофе.
Я кивнула, позволяя своей голове отлипнуть от его груди и заставляя свои руки открыть кофе и положить зерна в машину.
— Иди спать, — повторила я, когда тишина затянулась, а он все еще не двигался из-за моей спины. Меня охватило странное, совершенно безумное, бессмысленное, нехарактерное для меня желание повернуться и уткнуться лицом в его грудь, обнять его. Сказать, что это было тревожное желание, было бы преуменьшением. Я не обнимаю людей. Я, конечно, никогда не обнимала мужчин. Я действовала не так. У меня не было такого драйва, как у нормальных
— Четыре, — легко ответил он, даже не взглянув на часы.
— Иисус. — Что, черт возьми, я буду делать с тобой еще пару часов в темноте? — Ну что ж, спасибо за кофе. Оно мне, э-э, понадобится. Так… да… возвращайся в постель.
— Я в порядке, — сказал он, отодвигаясь, чтобы прислониться к кухонному столу, хватаясь руками за край, все еще сосредотачиваясь на мне так, что мне захотелось исчезнуть.
— До восхода солнца еще пара часов. Я этого не хотела…
— Женщина, — оборвал он меня.
— Что? — спросила я, когда он не стал вдаваться в подробности. Неужели слово «женщина» в мужском языке означает нечто большее, чем просто слово?
— Сказал, что я в порядке.
И я догадалась, что так оно и было, потому что он оттолкнулся от стойки и пошел в ванную. Через минуту я услышала шум льющегося душа. Не зная, что делать, пока кофе не закапает, я застелила постель и принялась рыться в поисках кружек. Через мгновение дверь распахнулась, и я резко повернула голову. И черт возьми.
Да уж… Волк не брал с собой одежду, когда шел в ванную. Наверное, из-за того, что он так привык быть один и ходить голым после душа, это совершенно вылетело у него из головы. Потому что он стоял в дверях ванной комнаты с одним из своих белых банных полотенец, висящих низко на бедрах. Оно было туго натянуто вокруг его массивного тела, и у меня сложилось отчетливое впечатление, что любое движение могло заставить полотенце упасть к ногам. Я вроде как хотела, чтобы оно упало.
Опять же, странно.
У меня даже не было сексуального влечения. Буквально. Никогда. Это вообще не было частью моей жизни. Не после всего того дерьма, что я… Да, я не собиралась об этом думать. Скажем так, секс не был частью моей жизни. Так что желание увидеть его прикрытый кусочек тела было так не похоже на меня. Кроме того, то, что не было прикрыто полотенцем, было достаточно, чтобы принять. От полностью обнаженного тела, открывающего ширину его сильных плеч и груди, до впадин его брюшных мышц, до выпуклой мощи его рук и безошибочной силы его ног. Потом, конечно, были еще и чернила. В смысле, тату. Они были у него, и в избытке. Как человек, который, очевидно, сам ценил быть человеческим холстом, я действительно наслаждалась просмотром работ других людей. Волк не был исключением. С другого конца комнаты я не могла разглядеть, как они змеились по его рукам и груди, но я видела восьмерку, паутину, цветы и какую-то птицу. Посередине груди у него красовалась жирная надпись: «Приспешники».
Так что да. Волк определенно был достойным зрелищем. Даже для такого асексуального психа, как я.
Я неловко откашлялась. — Кофе готов, — сказала я, отворачиваясь от него так быстро, что у меня закружилась голова и мне пришлось хлопнуть рукой по стойке. Я услышала, как он шаркает ногами у меня
— Иди сюда, — внезапно сказал он, заставив меня подпрыгнуть.
— Что? Почему?
— Женщина… — сказал он с легким разочарованием в голосе. И учитывая, каким уравновешенным он обычно казался, я поймала себя на том, что отвечаю и иду туда, где он сидел на краю кровати. Я могла бы добавить, что он все еще был без чертовой рубашки. Я присела на самый край кровати, но не осталась там. Внезапно почувствовав, как матрас подпрыгнул, когда Волк наклонился вниз и схватил меня за лодыжки, схватив их и потянув на кровать. Мои лодыжки были освобождены, но только потому, что я внезапно обнаружила, что они лежали на бедрах Волка. Моя-его футболка задралась во время движения и была поднята достаточно высоко, чтобы вы могли видеть черный контур моих трусиков. Когда я подняла глаза, его пристальный взгляд был сосредоточен там. Мне потребовалась добрая пара секунд, чтобы заставить свои руки вернуть материал футболки на место.
Когда я это сделала, его взгляд поднялся на меня. — Что ты делаешь? — спросила я, мой голос звучал немного задыхаясь.
— Рука, — сказал он, хватая ее и поднимая вверх. Он отпустил ее и осторожно развернул. Я сидела в оцепенении и смотрела на его лицо, которое было сосредоточено. Я почувствовала, как последняя часть бинта была снята, и его глаза внезапно встретились с моими, заставляя меня тяжело вздохнуть. Да. Я была почти уверена, что каким-то образом вдохнула слишком много паров от бомб, что вызвало какое-то повреждение мозга. Со мной определенно что-то было не так. — Больно? — спросил он, истолковав мой вздох как вздох боли.
Мой взгляд переместился на руку, выглядевшую странно с остатками крема от ожогов, размазанными по коже, которая все еще была необычно красной. Это было больно. Но все было не так, как я ожидала. — Все в порядке, — сказала я, пожимая плечами. — Я думала, что это больнее, чем есть на самом деле.
— Разум над материей, — сказал он, тоже пожав плечами.
— Это была огромная банка с кремом от ожогов. Ты часто обжигаешься?
— Такое случается.
Ааа. Он убивал меня своей неспособностью к разговору.
— Где же? — Я поймала себя на том, что спрашиваю.
— Сзади, — просто сказал он, и я почувствовала, что киваю. Это была единственная его часть, которую я не разглядела как следует. Странная часть меня задавалась вопросом, были ли у него там шрамы. Я думала об этом, пока не почувствовала, как одна из его рук легла мне на бедро, на пару дюймов выше колена. Это было настолько странное чувство, что мои глаза переместились, чтобы посмотреть, видя его гигантскую руку, почти полностью накрывающую мое бедро. Но она просто лежала там, ничего не делая, и выглядела так, будто ему просто некуда было ее положить. Но затем его большой палец двинулся вперед, слегка поглаживая мое бедро, и дрожь пробежала по всему моему телу. Наши глаза искали друг друга, в них отражалось замешательство. Я почувствовала, что с трудом сглатываю, подбирая что сказать, чтобы снять напряжение, но ничего не приходило в голову. Поразительно, но Волк прервал молчание. — Иди в душ, — сказал он, сжимая ладонью мое бедро, прежде чем убрать их с колен и встать.