Волкодлак
Шрифт:
Та одарила его испытующим взглядом, но, видимо, сочтя благонадёжным, ответила утвердительно.
– Вернулась?
– Только что. А вы ей, собственно, кто?
– А вы?
Женщина промолчала и назвала номер комнаты.
Бажена удивилась, обнаружив колдуна на пороге, но кулёк с леденцами благосклонно приняла. Обещав, что через пару минут спустится, выставила кавалера за дверь.
Пара минут, разумеется, вылились в добрых полчаса, но того стоили: совместная прогулка по городу выдалась приятной для обоих.
На прощание Бажена обещала оставить свой адрес, если переедет,
Ирис была прикована к стене. Короткая цепь ограничивала передвижение всего парой локтей, а браслеты на руках и ногах делали его проблематичным.
'А ведь могли и распять', - подумалось Рошу.
Он смотрел на оборотницу сквозь прутья решётки, гадая, окажется ли сам по ту сторону.
Соломенная подстилка, отсутствие солнечного света, коптящий факел в коридоре напротив - скудные удобства узников тюрьмы Конклава. В магическом отделении ещё хуже: стены со специальной облицовкой скрадывают звуки, отражают чары. Только колдовать не у многих получается: по старой общеизвестной традиции ломают пальцы и сдавливают горло верёвкой - достаточно, чтобы дышать, но недостаточно для длинных разговоров.
Ему дали ключ, разрешили принести ребёнка на кормление. Поставили ряд условий, которые Рош был обязан исполнять.
Повернув ключ в замке, он вошёл, не задумываясь, защищая рукавом Аглаю от сквозняка.
Холодно и промозгло. О чём они думают, Ирис же простудится! А то и подхватит чахотку. Хорошо, что девочку держат в тепле: её маги не боятся и активно изучают.
'А потом сделают учебным пособием', - с горечью дополнил внутренний голос.
А Ирис… Немного у неё шансов выжить, взрослого волкодлака предпочтут убить, ссылаясь на безопасность людей. Правы, с одной стороны, но, с другой… Она же разумна, она может быть одомашнена! Да, пусть частично, но всё же… И с таким процентом человеческой крови родит хорошее потомство.
– Явился?
– устало поинтересовалась оборотница.
– Опять будешь всякой дрянью поить? Так уже поили. И пару заклинаний испробовать успели.
– Били?
– Рош сотворил магический светлячок и осветил им лицо Ирис.
Оборотница промолчала, но он и так видел багровый синяк. А ведь она ранена, ещё оправиться не успела…
– Вот интересно, могу я доверять тебе или нет?
– Ирис приняла Аглаю и, казалось, с полным безразличием приложила к груди.
– Хотя, вроде, были в одной упряжке… Но ты колдун, тебе те ближе…
– Что-то хочешь сказать?
– Рош подошёл вплотную, постаравшись незаметно оградиться от посторонних ушей.
Ирис усмехнулась: будто выбор есть! Одной ведь никак, а он, хоть и плохонький, хоть и враг, но союзник. Симпатизирует ей немного… А большего и не нужно.
– Да так… Я узнала того ублюдка. Того, кто травил нас, кто убил Дажея. Он был там, в зале. Слушай, колдун, чем угодно заклинаю: сделай так, чтобы я выбралась отсюда на одну ночь! Мне этого хватит. А после… После, гхыр м'ят тари, поработаю твоей личной сукой. Про второго ребёнка я помню, ты сделаешь, я рожу и отдам. А потом… потом от кого скажешь. Пять лет буду сапоги лизать. Видишь, как высоко я ценю пару ночных часов свободы! Рош
– Если ты ожидала помощи, то просчиталась: я не помогаю нечисти. Твоя месть - это тоя месть. И вот что, Ирис, давай разберёмся, чтобы не было иллюзий, в отношениях, которые нас связывают, - колдун потянулся за Аглаей, но оборотница не отдала, прижала к себе, до предела натянув цепи.
– Ты с ними, да? А чего ж тогда добренького изображал? Чего ж уж там, не привыкать!
Рош не поддался на провокацию, лишь скривил губы. Готовый к нападению, вплотную приблизился к оборотнице, потянулся к дочери. Ирис дёрнулась, но в итоге сдалась, лишённая возможности оборота и свободы передвижения.
– Я?
– колдун задумался, подошёл к решётке и знаком поманил стражника в конце коридора, чтобы унёс Аглаю.
– Я человек, маг, а ты - то, с чем я призван бороться.
Ирис сглотнула, тоскливым взором проводив удаляющуюся фигуру с её ребёнком на руках. Дёрнулась, силясь вырваться, повисла на цепях, и хрипло завыла, сдавленная ошейником.
У колдуна кольнуло сердце. Столько боли, выраженной в звуке, ему не доводилось слышать. Страшно, наверное, для матери потерять ребёнка. Так что и в этом ошибались маги: волкодлаки способны любить, не чужды им человеческие чувства.
– Это не от меня зависит, - ответил Рош на невысказанный вопрос.
– И я ничего не изображаю. Многие осуждают за мягкость, особенно, если вспомнить, как ты со мной обошлась. Я ведь не забыл.
– Так отомсти, тебе это ничего не стоит. Сделай чучело, учеников на мне натаскивай. Или прямо сейчас, а? Докажи, что сильнее, и успокойся.
– Я не стану повторять твоих 'подвигов'. Теперь ты.
– Что я?
– не поняла оборотница.
– Кем ты меня считаешь?
– Человеком, - процедила она и отвернулась.
– Человеком, которого следовало убить. Потому что таких, как ты, положено убивать. Сразу, как встретишь. Ещё неизвестно, кто хуже: ты или тот ублюдок.
Рош ушёл. Продолжать разговор было бессмысленно. Только мучили сомнения, подозрения, что Ирис как-то его выделяла. Может, и вправду верила?
На душе остался осадок.
Судьба Ирис и её дочери решалась сегодня: комиссия, после долгих совещаний, должна была объявить о своём решении.
В этот раз Рош присутствовал на заседании не в качестве ответчика, а в качестве свидетеля, которому дозволено было высказать свои соображения. Он, без пяти минут маг третьей квалификации, чародей, с которым начали здороваться, уважать за проделанную работу, полностью оправданный, ещё раз повторил свои доводы в пользу передачи Ирис ему для научной работы. Колдун обещался взять учеников или помощников, которые помогали бы ему в содержании и разведении одомашненных волкодлаков, готов был предоставлять в Конклав ежемесячный отчёт и выбраковывать неудачные экземпляры. Всех, кроме Аглаи - из неё Рош хотел попробовать воспитать нормального ребёнка.