Волкодлак

Романовская Ольга

Архимаг проснулся, в сознании встретил врага, только не помогло. Не успел встать с постели, промахнулся спросонья, лишь опалив волосы, а Ирис уже стояла в изголовье его кровати. Время на неё работало, поздно пробудился Стратарх, минутой бы раньше, когда оборотница в окно влезала. Но, увы, даже архимаги не застрахованы от смерти.

Зная, чародей какой силы перед ней, Ирис не стала играть в 'кошки мышки', а, увернувшись от заклинания, ухватилась за тяжёлую статуэтку на прикроватном столике и опустила её на голову

Стратарха. Убить не убила, но ранила, залила кровью глаза.

Оборотница с упоением душила врага. Совсем несложно и быстро, когда не мучаешь жертву. Руки у неё сильные, свернуть шею не составит труда.

Сопротивление архимага ослабло, голова болталась, словно у сломанной куклы.

Ирис выдохнула, перевела дух, глянула на синяки и царапины, оставшиеся на память от Стратарха. Слишком легко, даже не верится. Или дом делает людей беспечными? Хотя оборотница с давних пор знала, что беззащитнее всего они в ночные часы. Реакция слабеет, разум спит… Архимаг и поплатился. О чарах не следовало забывать.

Взвалив тело Стратарха на плечи, Ирис перетащила его к лестнице и с удовольствием скинула вниз, постаравшись, чтобы оно пересчитало все ступеньки. После вернулась в спальню и подтёрла простынёй кровавые следы.

Поморщилась и выругалась, обнаружив, что прозевала ранку у основания шеи: не заметила в запале мести, что архимаг оставил и серьёзную отметину.

Собственная кровь мелкими каплями катилась по хребту. Оборотница поспешно обтёрлась и скользнула обратно к окну. Ничего, в гостинице, в сумке Роша, есть её чудодейственная мазь - быстро залечит до рубца. Серебра в ранке нет, проблем быть не должно.

До гостиницы бежала стремглав. Собственно, не вернулась бы, кабы не Аглая. Не могла Ирис бросить дочь, ради этого медведю в лапы полезешь.

Рош тюфяк, растяпа, если не проснулся, сразу ничего не сообразит, так что не все свечи в её игре погасли.

Вздрагивая от каждого шороха, постоянно оглядываясь, взобралась к нужному окну, толкнула его и перелезла в комнату.

Колдун дрых без задних ног, только в одеяло плотнее закутался.

А вот снег на полу - непорядок, избавиться от него нужно.

Хорошо бы непогода припорошила и следы во дворе, намела снежку на раму. Но тут уж не в её власти что-то изменить. После себя, вроде, замела всё самодельным веником из ракиты, но всего-то не скроешь…

Заплакала Аглая, и Ирис метнулась к ней, на ходу натягивая нехитрую одежду.

Заворочался Рош, пробормотал во сне что-то невразумительное. Не проснулся - от сердца отлегло.

Укачав дочку, оборотница вставила обратно внутреннюю раму и улеглась туда, где ей и надлежало спать всё это время. Рыться в сумке колдуна Ирис побоялась, решила потерпеть до утра.

Теперь же самое время обработать все ранки и синяки, пока маги не вернулись, не начали её осматривать. И бежать, бежать отсюда немедля! Одежду

опять у Роша заберёт, поверх своей рубахи что-нибудь накинет. Всем остальным потом разживётся, сворует.

Впрочем, деньги Ирис прихватила, запихала кошель в пелёнки, травы и мазь - в узелок. Привязать его к жерди - вот и сума готова.

Уходить придётся через окно - нет у неё другого пути. Выдаст себя с головой, но ведь и так по шерсти не погладят.

Крепко привязала к себе Аглаю, крест-накрест, пристроила узелок, чтобы не упал, и повторила своё ночное приключение. Но на этот раз действовала поспешнее, не заботясь о тишине: шум скрадывают другие, обыденные городские звуки.

Распахнула окно и скользнула вниз, едва не угодив в тележку с дровами.

Разумеется, её видели, закричали, но Ирис и не рассчитывала на новую порцию везения. Понимая, что одних ног ей не хватит, метнулась к конюшне, отбросила в сторону пытавшегося преградить дорогу человека. Будь она в зверином обличии, будь она одна, то справилась бы, рискнула, но у неё дочь на руках, а до оборота ждать до заката.

Лошадь Ирис не выбирала, схватила ту, что чистил у входа мальчишка. Последнего пришлось оглушить: путался под ногами, шумел.

Четвероногое средство передвижения пришлось как нельзя кстати: люди под копыта не полезли, предпочли разбежаться.

Запереть ворота на засов не успели, так что Ирис удалось вышибить створки.

Подгоняя лошадь ругательствами, свистом и пинками, оборотница неслась к городским стенам. Облизываясь, периодически оглядываясь, проверяя, далеко ли погоня и не сели ли на хвост маги. Мысленно решила, что живой им не дастся, не позволит засадить себя в клетку. Да и не станут они, в этот раз сработает правило: хороший волкодлак - мёртвый волкодлак.

Громкие крики: 'Держи её, окаянные!' красноречиво свидетельствовали об известности в народной среде. Но, видимо, маги плохо объяснили, кого искать, или девица престрашного зраку на галопирующей лошади отбивала охоту к близкому знакомству, - что-то не нашлось охотника преградить ей грудью дорогу, ухватить кобылку за гриву. Таращиться - таращились, разбегаться - разбегались, но геройствовать не спешили. Правда, потом, когда сообразили, в чём дело, преисполнились энтузиазма, похватались за оружие, присоединились к погоне.

Выезд из города преграждали повозки. Лошадь Ирис едва не налетела на них, но оборотница удержалась, не упала. Быстро сориентировавшись, спрыгнула на ближайшую телегу и так, по верхам возков, перебралась через затор.

Стража волкодлаков, безусловно, не любила, но да и она их тоже. Ухватила за шиворот побелевшего от страху купчишку и, прикрываясь им, словно живым щитом, ринулась на штурм ворот.

Купчишка орал благим матом, брыкался, но Ирис красноречиво намекнула, что его жизнь ей совсем не дорога.