Волколак

Синякова Елена

– Правда!

– По этой причине ты не приходил все это время?

– А ты ждала?
– выдохнул колдун, склоняясь сильнее и касаясь большим пальцем моих губ, заставляя этим легким прикосновением их приоткрыться и затрепетать в ожидании его ласки, и того огня, который оставлял на мне отметины, даже если он не находился рядом.

– Снова хочешь услышать это от меня?
– прошептала я, вбирая незаметно его аромат и жар в себя, чтобы почувствовать на кончике языка вкус, от которого голова начинала кружиться, но помня о том,

что он умеет читать мысли.

Черный улыбнулся, полыхнув глазами:

– Хочу!

Нет, я бы ни за что не смогла бы ему признаться, что ждала его появления каждую ночь, подолгу задерживаясь у коровы и теленка. До тех пор, пока невестка не говорила о том, что пора ложиться спать и гасить свечи.

Лишь тогда я нехотя выбиралась из стойла, бросая взгляды полные грусти и надежды на призрачный черный лес, который всегда был в морозной голубоватой дымке ледяного дыхания зимы.

Я чувствовала, как колкие мурашки поползли по телу, кусая меня от нетерпения, когда колдун просунул палец между моих губ, касаясь легко и осторожно языка, и вкус его кожи осел на чувствительные рецепторы.

Он низко возбужденно зарычал, когда я слегка прикусила его, замирая от новых ощущений.

Я не сразу смогла качнуть головой, убирая его руку, и боясь посмотреть в обжигающие синие глаза, зная, что он уже почувствовал, как капельки пота от желания собираются в ложбинке груди и на спине, потому что его тело дрогнуло тоже.

От нетерпения и в попытках сдержаться.

– Как ты делаешь это?
– едва смогла выдохнуть я, не сопротивляясь, когда его руки прошлись по скулам, поднимаясь выше к голове, и запутываясь в локонах, чтобы стянуть с головы теплый платок.

– Делаю что?
– промурчал мужчина надо мной, делая еще один шаг ближе, когда я могла почти уткнуться носом в его обнаженную грудь, что хотелось сделать до ломоты во всем теле.

– Снишься мне!

Он улыбнулся, выгибая брови так, словно был искренне удивлен, и я бы поверила, если бы не этот лукавый блеск в бестыжых глазах

– Снится что-то запоминающееся, раз решила спросить об этом?

Я думала, что с рассудком попрощаюсь, а он веселился, отчего я от души хлопнула его по груди ладонью, неожиданно осмелев, а колдун рассмеялся, обволакивая тембром своего красивого гипнотического голоса.

– От этих снов на мне остаются следы!

Он конечно же знал об этом, но я все равно решила продемонстрировать наглядно, расстегнув почти рывком дубленку, и спустила с плеча не только рукав, но и край рубашки, лишь в эту секунду понимая, что сделала я это зря.

Как только увидела, как изменился взгляд колдуна, вобрав синее пламя всей его души, отчего казалось, что в зрачке луна плавится и рассыпается на миллиарды созвездий.

Его пальцы тут же опустились на мое плечо, обжигая жаром, когда казалось, что на коже выступят волдыри, как если бы подставила кожу слишком близко к открытому пламени.

Он убирал ткань рубашки еще ниже, и

обнажил плечо сильнее, так, что теперь было видно и верх груди.

– Так как ты делаешь это?

Колдун не мог отвести глаз от обнаженного участка кожи, словно был не в силах надышаться, налюбоваться, и я подумала даже, что едва ли он услышал, что волновало меня все эти дни, вздрагивая, когда он проговорил непривычно хрипло и низко, словно каждое слово ему давалось с трудом:

– Ты отдала мне часть себя, и сделала это по доброй воле и без принуждения, согласившись исполнить мое желание.

– Отдала часть себя?..- пробормотала я, начиная краснеть, оттого что подумала в этот момент.

Колдун тряхнул своей шевелюрой так, что теперь его черные густые волосы оказались за плечами, обнажая плечи и грудь. Лишь тонкие косички, остались на виду.

Сначала я обратила внимание на то, что они завязаны не кожаным шнурком, как это делали воины князя, а словно были скреплены небольшой пластиной из металла или серебра, на которых тоже были изображены какие-то символы.

Я лишь потом увидела, что в его иссиня-черных волосах вплетена каштановая прядь.

Моя.

Та самая, которую я сама отрезала для него.

По доброй воле и без принуждения.

– Значит достаточно одной пряди волос, чтобы сотворить подобное?

Он снова улыбнулся как-то лениво, и явно наслаждаясь моим удивлением, когда положил ладонь на свою грудь, показывая на камень, который был надежно привязан к шнурку.

В своей жизни я видела мало камней.

Янтарь, малахит, лазурит.

А уж драгоценные видела только если к князю приезжали купцы из далеких стран, которые иногда устраивали ярмарки, чтобы обменять свой товар на то, что было у нас.

Те камни сияли всеми гранями радуги и завораживали, но были такими же недоступными, как звезды на небе.

Камень, что я видела на груди колдуна, был иной.

Необычный. Не ограненный.

С резкими острыми гранями, о которые можно было пораниться.

Почти прозрачный по краям, но с алой сердцевиной, словно внутри него было что-то заключено.

– Твоя кровь, - прошептал надо мной колдун, когда мои глаза распахнулись, и я прикоснулась к камню кончиками пальцев, лишь теперь вспоминая, как убегала с этого места в первый раз. Перепуганная и ошарашенная его кровавым поцелуем, и тем как он прижимал к моим губам кусочек льда.

Тогда я думала, что он сделал это, чтобы стереть кровь и заморозить мою боль.

Теперь же понимала, что у колдуна были совсем иные планы, и я была еще более ошарашена своим открытием, ахнув:

– Это все ты еще тогда задумал?

– Зачем задумывать, если можно взять и сделать?
– усмехнулся мужчина, не пытаясь спрятать от меня то, что когда-то было всего лишь льдом, а сейчас стало камнем.

Он был теплым, когда я сжала этот осколок в своей ладони, чувствуя, как его острые грани впиваются в кожу.