Волны над нами
Шрифт:
Можно сказать, что скалистые, неприступные стены Хоба-Тепе тянутся вдоль моря на восемьсот метров, что за поворотом стоит пик Стрижевой скалы, что около нее расположена небольшая бухта Барахты, а скала Слон отделяет бухту Барахты от Сердоликовой бухты. Все это очень точно, но в то же время дает весьма слабое представление о действительности.
Темная, почти черная стена Лагорио зубчатым хребтом поднималась в небо. За ней опять скалы, стены, осыпи, завалы… Дальше, над Сердоликовой бухтой горы разрезали ущелье Гяур-Бах. Густые заросли скрыли его крутые уступы и нагромождения камней. По ущелью к Сердоликовой бухте сбегал поток. На скалах блеснула слюдяная полоска водопада.
По пляжу
Сердоликовую бухту замыкали слоистые выступы Плойчатого мыса.
Восточнее ущелья Гяур-Бах начинается третий прибрежный хребет — Магнитный. Тридцатипятиметровый Сфинкс возвышается на нем среди небольших остроконечных скал, похожих на развалины крепости.
Прибрежные скалы теперь значительно ниже, а за Тупым мысом горы начали понемногу отступать от моря и сменились небольшими завалами камней и осыпями. Мягкие линии холмов легли на горизонте. Вдоль плоского берега бухты рассыпались белые точки домов. Это Планерское. Потом песчаные или глинистые крутые холмы, похожие на курганы, подошли к морю.
Бухта Енишары с золотой лентой песчаного пляжа и высокими дюнами встретила нас прозрачной и тихой водой. С борта хорошо было видно темные лужайки морской травы зостеры на песке отмели, отдельные небольшие камни и силуэты рыб. Судно встало на якорь, и мы на шлюпке перебрались на берег со всем нашим хозяйством.
Пока на шлюпке завозили подальше от берега конец волокуши, я побежала в сторону, где должны были быть не потревоженные нашим прибытием подводные угодья. Мельчайший песок моментально забился в ласты, неосторожно брошенные на него, облепил мокрые ноги, и пришлось несколько раз «переобуваться» в воде, чтобы от него избавиться.
Я поплыла, когда вода едва покрывала мне колени, и сколько ни отплывала от берега, дно почти не понижалось.
После живописных подводных пейзажей скалистых бухт песчаная отмель произвела на меня унылое впечатление своим однообразием и отсутствием ярких красок.
Сероватый песок покрывал почти ровное дно, вода была какая-то бледная, бесцветная. Пустыня — вот первое впечатление от этого района. Есть даже барханы — извилистые параллельные следы волн на песке. Только кое-где пейзаж оживляли темные издали и ярко-зеленые вблизи кустики зостеры. Животных почти не было. Несколько раков-отшельников и небольшие, в пятак, холмики с отверстием норки в центре, похожие на микроскопические вулканы (там живет морской червь арениколя), — вот и все, что я видела, плывя от берега. Но, как было сказано, никогда нельзя предугадать, что приготовило для тебя море в этот раз.
Еще издалека я заметила на фоне светлого дна большое темное тело животного. Чем ближе я подплывала, тем осторожнее и медленнее были мои движения. Прекрасная диковинная рыба с большими темными крыльями, отороченными лазоревой каймой, двигалась мне навстречу. Ее большую голову прикрывал угловатый панцирь, из-под которого с обеих сторон торчали по три длинных и тощих пальца. Опираясь на пальцы и распустив веером плавники-крылья, странная рыба медленно ползла по песку. Это была тригла — морской петух, которого мне давно
Зная, как осторожны крупные рыбы, я не решалась нырнуть поближе к петуху и медленно следовала за ним у самой поверхности воды. Петух совершенно не обращал на меня внимания и спокойно полз по дну, поднимая временами облачка ила. Он выискивал в песке какую-то съедобную мелочь.
Постепенно я осмелела и, нырнув, проплыла над ним на расстоянии полуметра. Петух решительно не желал меня замечать. Тогда я совсем уж обнаглела и протянула к нему руку, намереваясь погладить странное существо. Вместо того, чтобы кинуться наутек, как поступила бы каждая нормальная рыба, петух только еще больше распустил свои крылья и спокойно увильнул от моего прикосновения. Одновременно раздался довольно громкий скрипящий звук.
Это было так неожиданно, что я отдернула руку и с недоумением уставилась на петуха. Он как ни в чем не бывало пополз дальше. Я лежала на поверхности воды и размышляла, о том, насколько пострадает моя репутация, если я расскажу кому-нибудь, что меня обругала рыба. Может быть, мне показалось? Я опять нырнула и протянула к нему руку, петух немного отодвинулся, распустил крылья и, нет сомнения, хрипло заскрипел.
Я могла бы извлекать из него звуки целый день, так мне все это понравилось, но петух был другого мнения. В конце концов он плавно поднялся в толщу воды и уплыл. Я кинулась вдогонку, чтобы продлить интересный разговор, но петух уже скрылся из глаз.
Позже я рассказала Николаю о странном происшествии и была уверена, что он мне не поверит. А он только удивился, что я не слышала раньше голос морского петуха, и рекомендовал почитать повнимательнее «Основы ихтиологии». Оказывается, подобно сциенам и некоторым другим рыбам, петух издает свои немелодичные хрипы при помощи плавательного пузыря.
Все еще переживая необыкновенное происшествие, я с удвоенным вниманием стала смотреть по сторонам, надеясь на новые интересные встречи. Но если бы камбалка не переплыла на другое место, то вряд ли бы я ее заметила. Она легла на песок метрах в двух от меня. Я нырнула. Никакой камбалы на этом месте не было. Не могла же она затеряться на квадратном метре грунта!
Я еще раз нырнула и провела рукой по дну. Камбала вырвалась почти из-под ладони и неожиданно быстро поплыла, лежа на боку. Немного дальше она опять залегла на дно. Это был маленький калкан, окрашенный настолько точно в цвет песка, с темными и светлыми пятнышками по серо-желтому фону, что я с трудом его нашла по двум бугоркам глаз и едва заметному контуру тела.
Краб-плавунец (портунус) отвлек мое внимание от камбалы. Я встречала этих крабов и в Лисьей бухте, но там мне все попадались мелкие экземпляры. Здесь их было больше, и они были значительно крупнее. Один из них бойко «бежал» в толще воды, немного накренившись на бок и поглядывая на меня стебельчатыми глазками. Он кинулся на дно и зарылся в песок, пустив облачко мути. Собственно говоря, даже нельзя сказать «зарылся в песок»: он просто мгновенно в нем утонул. На задней паре ног плавунца последние членики расширены в виде лопаточек. Ими он гребет при плавании, и они же помогают ему закапываться в песок с удивительной быстротой. После того как краб-плавунец зарылся, его можно схватить вместе с горстью песка. Правда, обычно в горсти, кроме песка, ничего не оказывается, но при известной настойчивости… Только сначала надо решить вопрос: зачем он вам нужен. Конечно, его можно съесть, но в нем так мало съедобного, что игра не стоит свеч.