Вольный народец
Шрифт:
— Такие вещи делаются раз и навсегда, ты знашь.
— Ах, да, — сказала Тиффани.
— Но по правде она сейчас сказала «Нет»! — вспыхнула Фион. — Птице нужны будут миллионы лет…
— Она сказала «Да»! — закричал Всяко-Граб. — Вы все слышашь, парни! Она назвала день! Это правила!
— Никаких проблем с горой, ни единой, — сказал Псих-Вулли, все еще протягивая цветы. — Ты только скажишь нам, где то, и мы все делашь гораздо быстрее любого мелкого птаха…
— То должен делать птиц! — яростно завопил Всяко-Граб. — Ясно? Мелкий птах! Не больше
Это, казалось, сработало. Нак Мак Фиглам нравились четкие цели. Сотни мечей и боевых топоров, о, и один пучок помятых цветов в случае Псих-Вулли взлетели в воздух, и воинственный клич Нак Мак Фиглов прокатился по пещере.
Отрезок времени, за который пиксти переходят от нормального состояния до безумной жажды драки настолько мал, что не поддается измерению никакими самыми малыми единицами.
К сожалению, пиксти были жуткими индивидуалистами — у каждого был свой собственный клич, — и Тиффани смогла разобрать в общем шуме только несколько.
— Жизнь бери, штаны не трогай! [15]
— Урою за пятак!
— Жизнь или кошелек!
15
«They can tak' oour lives, but they cannae tak' oour troousers!»
Это намек на «они могут взять наши жизни, но никогда не получат нашу свободу» — из фильма «Отважное сердце».
— Последняя тыща! [16]
— Гони тараканов!
… но голоса постепенно объединялись в едином реве, который встряхнул стены.
— Нет короля! Нет кроли! Нет лорда! Нет хозяина! Нас не одурачишь!
Крик замер, облако пыли спустилось с крыши, наступила тишина.
— Айда! — закричал Всяко-Граб.
Все, как один, пиксти ринулись к выходу. Через несколько секунд в пещере никого не осталось, за исключением бездомного и Фион.
16
«There can only be one t'ousand!».
Намек на «останется только один» из «Горца».
(Перевод примечаний автора с сайта http: www.lspace.orgbooks apf the-wee-free-men.html).
— Куда они пошли? — спросила Тиффани.
— Они только и делают, что ходят, — сказала Фион, пожимая плечами. — Я остаюсь, чтоб позаботиться об огне. Кто-нибудьдолжен поступать так, как подобает кельде, — она впилась взглядом в Тиффани.
— Я очень надеюсь, что ты вскоре найдешь свой клан, Фион, — медовым голосом ответила Тиффани.
Пиксти нахмурилась в ответ.
— Они побегают кррругами немного, может, прибьют несколько кроликов и пару раз шлепнутся, — сказал Уильям. — Они остановятся, когда поймут, что не знашь, что надо делать.
— Они всегда вот так вот убегают? — спросила Тиффани.
— А, ну, в общем, Всяко-Граб не хошь много говорить о женитьбе, — усмехнулся в ответ Уильям.
— Да, в этом отношении у нас много времени, — сказала Тиффани.
Она выползла из отверстия и нашла ожидающего ее жаба.
— Я слышал, — сказал он. — Хорошо сделано. Очень умно. Очень дипломатично.
Тиффани огляделась. До заката оставалось насколько часов, но тени уже начали удлиняться.
— Мы должны идти, — сказала она, завязывая передник. — И ты пойдешь, жаб.
— Понимаешь, я не очень-то знаю, как добраться в… — начал жаб, пытаясь двинуться в обратном направлении. Но жабы не могут легко проделывать такие маневры, и Тиффани легко поймала его и засунула в карман передника.
Она дошла до курганов и камней. «Мой брат никогда не вырастет, — думала она, спотыкаясь о торф. — Так сказала старушка. Как такое возможно? Что это за место, где нельзя вырасти?»
Курганы стали ближе. Она видела Уильяма и бегущего Не-столь-же-большого-как-Средний-Джок-но-больше-чем-Мелкий-Джок-Джока чуть впереди, но не было никаких признаков присутствия остальных Нак Мак Фиглов.
И вот Тиффани уже среди курганов. Ее сестры говорили, что под ними похоронены мертвые короли, но это никогда не пугало ее. Ничто на холмах никогда не пугало ее. Здесь было холодно. Прежде она никогда не замечала этого.
Найти место, где время неправильное. Хорошо, курганы были историей. Еще были старые камни. Они подходили ко всему остальному? Да, они принадлежали прошлому, но они стояли на холмах тысячи лет. Они старели здесь. Они были частью пейзажа.
Садящееся солнце еще больше удлинило тени. Это было время, когда Мел открывал свои тайны. В некоторых местах при правильном освещении можно было увидеть древние окаменелости и следы. Тени разоблачали то, что не мог увидеть сияющий светолдень.
«Светолдень» Тиффани придумала сама.
Девочка не могла разглядеть следы копыт. Она бродила по трилитронам, которые немного походили на огромные каменные дверные проемы. Но даже когда она попыталась пройти через них задом наперед, ничего не произошло.
Это не входило в ее план. Должна была быть волшебная дверь. Она была в этом уверена.
Тиффани почувствовала пузырение в ушах и догадалась, что кто-то играет на мышедуе. Она огляделась и увидела Уильяма бездомного, стоявшего на упавшем камне. Его щеки раздувались, а в руках у него была ушастая сумка.
Она помахала ему:
— Ты можешь что-нибудь увидеть? — попросила она.
Уильям вынул трубу изо рта, и пузырение остановилось.
— О, да, — сказал он.