Вольный народец
Шрифт:
— Я скажу тебе, где ты, — сказал Всяко-Граб, все еще глядя на синие тени. — Ты знашь, есть такие мелкие твари, что кусают овец, сосут пока не раздувашься от крови, а потом отваливаются? Этот мир похож на одного из них.
— Ты имеешь в виду клещей? Паразит? Вампир?
— Ох, да. Она рыщет повсюду, пока не найдешь слабое место, где никто не следишь, и открывает дверь. Потом Кроля насылает свой народ. Чтоб красть, ты знашь. Потрошить амбары, угонять скот…
— Мы тож любишь тырить скотинку, — сказал Псих-Вулли.
—
— Айе, Граб.
— Так вот, сейчас то самое время, — Граб повернулся к Тиффани и посмотрел на нее довольно робко. — Да, мы были чемпионами ворья у Кроли, — сказал он. — Люди разбегались, когда мелкие мальцы выходишь на охоту. Но ей все было мало. Она всегда хотела больше. Но мы сказали, что неправильно тырить у старушки последнего порося или еду, потомуш у них и так есть нечего. Фиглам без проблем стырить златую чашу у богатого большуха, ты знашь, но отнять у старика стакан с его вставной челюстью нам стыдно, — сказал он. — Нак Мак Фигл конечно, мог бы подраться и украсть, но кто хотешь драться со слабым и красть у бедного?
На краю темного леса Тиффани слушала историю маленького мира, где ничего не росло, где не светило солнце, и куда все приходило откуда-то из других мест. Это был мир, который только брал и не отдавал ничего, кроме страха. Он совершал набег — и люди учились оставаться в постелях, если слышали на улице ночью странный шум, потому что Королева могла управлять снами тех, кто пытался ей мешать.
Тиффани не могла понять, как это работало, но здесь были такие вещи, как Псы Мрака и Всадник без головы. Эти сны были… более реальными.
Королева могла взять сон и дать ему… тело. Вы могли войти внутрь и исчезнуть. И вы не могли проснуться прежде, чем чудища настигнут вас…
Люди Королевы брали не только пищу. Они брали и людей…
— …таких, как волынщики, — сказал Уильям бездомный. — Феи не могут играть музыку, ты знашь. Она крадет человека, чтоб он ей играл.
— И она берет детей, — сказала Тиффани.
— Да, твой мелкий брат не первый, — сказал Всяко-Граб. — Здесь не так много забав и смеха, ты знашь. Она думашь: она хороша с дитями.
— Старая кельда сказала, что она не будет вредить ему, — сказала Тиффани. — Это правда, не так ли?
Нак Мак Фиглов можно было читать, как книгу. Это была бы большая простая книга с картинками пятнистых собачек с большим красным мячиком и одним-двумя предложениями на страницу. Все, что они думали, тут же отражалось на их лицах. И теперь во всех взглядах читалось: «Кривенс, надеюсь, что она не задашь нам вопрос, на который мы не хотишь отвечать…»
— Это верно, не так ли? — повторила она.
— Ну, да, — ответил Всяко-Граб медленно. — Она тебе не совраш. Кроля постарается быть доброй к нему, но она не знашь, как. Она эльф. Они не очень хороши в заботе о других.
— Что с ним случится, если мы его не вернем?
Снова взгяд, говорящий: «Мы не знашь, что бушь…».
— Я сказала… — повторила Тиффани.
— Смею сказать, что она отошлет его обррратно, когда прррийдет вррремя, — сказал Уильям. — И он не вырррастешь. Здесь ничто не стареет. Ничто не растет. Ничто вообще.
— Значит, с ним все будет в порядке?
Всяко-Граб что-то прохрипел. Это походило на голос, который пытался сказать «да», но спорил с мозгом, который знал, что правильный ответ «нет».
— Скажите мне, что вы не договариваете, — сказала Тиффани.
Псих-Вулли ответил первым:
— Например, таяние ведет к…
— В этом месте время идешь медленнее и дольше, — сказал Всяко-Граб.
— Годы проходят, как дни. Мобыть через несколько месяцев Кроле мелкий пацан надоест. Несколько здешних месяцев, ты знашь, где время медленное и тяжелое. Но когда он вернется в смертный мир, ты будешь старухой или вообще помрешь. Так что если заведешь своих ребят, скажи им, чтоб они искали мелкого липкого мальца, шатающегося по холмам и клянчащего конфетки, мучто то будет их дядя Вентворт. То не самое худшее, что мошь быть. Если долго живешь в мечтах, сходишь с ума. Ты никогда не смошь проснуться, не смошь опять жить в натуре.
Тиффани уставилась на него.
— Такое случалось прежде, — сказал Уильям.
— Я верну его, — спокойно сказала Тиффани.
— Мы и не сомневашься насчет того, — сказал Всяко-Граб. — Куда б ты ни шла — мы пойдешь с тобой. Нак Мак Фиглы ниче не боятся!
Поднялось всеобщее ликование, но Тиффани показалось, что синие тени высосали все звуки.
— Айе, ничего, кроме законников ммфф ммфф, — попытался сказать Псих-Вулли, прежде чем Всяко-Граб зажал ему рот.
Тиффани вернулась к следам копыт и пошла дальше.
Снег неприятно скрипел под ногами.
Девочка прошла немного, наблюдая за деревьями, становящимися более реальными, когда она смотрела на них, а затем огляделась.
Все Нак Мак Фиглы ползли чуть позади нее. Всяко-Граб отвесил ей радостный поклон. И все ее следы были, как дыры на снегу, из которых торчала трава.
Деревья начали раздражать ее. Изменяющиеся вещи пугали сильнее любого монстра. Можно было прибить чудовище, но нельзя было прибить лес. А ей очень хотелось кого-нибудь прибить.
Тиффани остановилась и счистила немного снега у основания одного из деревьев — мгновение там ничего не было, кроме серости. Но, по мере того, как она смотрела, кора распространилась туда, где раньше был снег, и притворилась, что была там все время.
Это было более странно, чем Псы Мрака. Они были только чудищами. Их можно было сразить. А это было… страшно…
Она подумала об этом снова. Она почувствовала, что страх растет, она почувствовала, что ее живот стал раскаленной глыбой, она почувствовала, что ее локти начали потеть. Но это было… как-то отдельно от нее. Она наблюдала за своим испугом, и это означало, что какая-то ее часть не испугалась.