Вольный народец
Шрифт:
Всяко-Граб впился в него взглядом.
— Это не то, что ты думашь! — отрубил он.
— Ты подразумеваешь, что сон продолжается? — спросила Тиффани.
— Если ты сильно хошь пить, — сказал Псих-Вулли. — И не только бухло, бу-тир-бреды бышь тоже ничего.
— Но я думала, что если что-то съесть или выпить во сне, останешься там! — сказала Тиффани.
— Да, для большинства существ, — сказал Всяко-Граб. — Но только не для нас. Дом, банк, сон — нам без разницы. Мы отовсюду слиняшь.
— Ну, мобыть, кроме баров, —
— О, да, — бодро воскликнул Всяко-Граб. — Линька с бара дается нам с огрррромным трудом, точно гришь.
— И куда делась Королева? — потребовала Тиффани.
— А, она гетьски, как только мы пришли, — сказал Всяко-Граб. — А нам, леди, пора валить из этого сна, — он кивнул на Вентворта. — Это, что ли, дите? Ах, у него полная носа соплев!
— Хочешь конфетку? — крикнул Вентворт, на конфетном автопилоте.
— Амба, больше ни че не получишь! — рявкнул Всяко-Граб. — Хорош ныть, давай с нами и кончашь виснуть на своей мелкой сестре!
Тиффани открыла было рот, чтобы возразить, но снова закрыла его, потому что Вентворт впервые после долгого плача захихикал.
— Милый! — сказал он. — Липутик! Лили-путик! [20]
— О, дорогой, — сказала Тиффани. — Они тебе понравились?
И тем не менее она была очень удивлена. Вентворт никогда не проявлял интереса к тому, что не являлось конфетой.
20
«Weewee-men»
«Лили-путик» больше всего похоже по звучанию и количеству слогов (прим. переводчика).
— Граб, тут есть еще один настоящий, — окликнул один из пиксти.
К своему ужасу, Тиффани увидела, что несколько Нак Мак Фиглов поддерживают голову бесчувственного Роланда. Он лежал ничком на земле.
— Ах, это тот малец, что нагрубишь тебе, — сказал Всяко-Граб. — Он еще пыташься прибить молотком Большого Яна. То не очень умная вещь, чтоб даже пытаться. Что бушь с ним делать?
Трава задрожала. Небо темнело. Воздух становился холоднее.
— Мы не можем оставить его здесь! — сказала Тиффани.
— Хорошо, потащим во, — сказал Всяко-Граб. — Валим прям щас!
— Лили-Путик! Лили-Путик! — радостно кричал Вентворт.
— Боюсь, что это на весь день, — сказала Тиффани. — Извините.
— Пошли к дверям, — сказал Всяко-Граб. — Ты вишь щас дверь?
Тиффани отчаянно озиралась. Теперь ветер отдавал горечью.
— Ищи дверь! — скомандовал Всяко-Граб, и Тиффани завертелась вокруг.
— Э… Э… — пробормотала она. Ощущение внешнего мира, которое пришло к ней, когда она боялась Королеву, теперь не хотело возвращаться. Она попыталась сконцентрироваться. Запах снега…
Смешно даже говорить о запахе снега. Это всего лишь чистая замороженная вода. Но Тиффани знала, что всегда просыпалась ночью, если шел снег. У снега был запах, как вкус олова. У олова действительнобыл вкус, хотя, по общему признанию, оно было на вкус как запах снега.
Ей показалось, что она слышит, как от размышлений скрипят ее мозги. Если она во сне, значит, она должна проснуться. Но бежать было бесполезно. Сны шли один за другим. Но один из них выглядел… тонким и белым.
Она закрыла глаза и подумала о снеге, хрустящем, как жареная картошка, и белом, как новые простыни. Она сконцентрировалась на ощущении его под ногами. Все, что ей оставалось сделать, это проснуться…
Она стояла на снегу.
— Хорошо, — сказал Всяко-Граб.
— Я вышла! — обрадовалась Тиффани.
— Ну, иногда двери в твоей собственной главе, — сказал Всяко-Граб. — Теперь двинули!
Тиффани почувствовала, что ее подняли в воздух. Рядом под храпящим Роландом появилось множество маленьких синих ног, потому что Фиглы подобрались под него.
— Не тормозишь, пока не вым отсюда! — скомандовал Всяко-Граб. — Фиглы, е-хо!
Они заскользили вперед по снегу, с Фиглами по бокам. Через минуту-другую Тиффани обернулась и увидела, что синие тени расползаются. Еще они становились темнее.
— Граб, — начала она.
— Да, я вишь, — ответил Всяко-Граб. — Ходу, парни.
— Они двигаются быстрее, Граб!
— То я тоже вишь.
Снег обжигал лицо Тиффани. Деревья смазались от скорости. Лес быстро убегал назад. Но тени перебегали им дорогу, и каждый раз, когда они пролетали мимо, было заметно, что они стали более плотными, как туман. Потом тени сзади стали черными, как ночь. Но пиксти миновали последнее дерево и вырвались на равнины, протянувшиеся вокруг.
Они остановились так быстро, что Тиффани чуть не свалилась в снег.
— Что случилось?
— Где наши старые следы, что сюда? — спросил Псих-Вулли. — Они токо что тут были! Куда теперь?
Утоптанного следа, который они оставили, входя в лес, теперь не было. Всяко-Граб вертелся волчком и оглядывался назад в лес. Тьма поднималась над ним, как дым, заволакивая горизонт.
— Она послашь за нами кошмары, — прорычал он. — Это бушь крепкая драка, парни.
Тиффани увидела фигуры, двигающиеся в темноте. Она покрепче обняла Вентворта.
— Кошмары, — повторил Всяко-Граб, поворачиваясь к ней. — Ты, наверно, не хошь знать о них. Мы их задержашь. Ты должна бежать от них. Уходи от греха!
— Я ни от кого не буду убегать! — закричала Тиффани.
Она услышала нарастающий шум, своего рода чириканье, стрекот насекомых, доносящийся из леса. Пиксти сгруппировались. Обычно они усмехались в предвкушении драки, но сейчас они выглядели смертельно серьезными.