Волшебная диадема
Шрифт:
Оливер остановился, не в силах протиснуться сквозь такое количество народа.
— Вон они! — раздался полный ярости возглас Джо. — Я их вижу.
Оливер вслед за сестрой принялся расталкивать зрителей, пытаясь уйти от погони, но с каждым шагом сделать это становилось все труднее, толпа уплотнялась по мере приближения к сцене, словно сливки, превращающиеся вначале в сметану, а затем в масло.
— При таком скоплении они могут нас запросто убить, никто и не заметит, — усиленно работая локтями, сообщила Оливия. — Надо уходить в сторону.
Они попытались, но тщетно.
Правда, спустя мгновение он начал менять первоначальное мнение. И приглядевшись внимательнее, понял, что ошибся. Обитатели клеток напоминали своих диких сородичей разве что отдаленно. Волк, щелкая челюстями и демонстрируя окружающим острые зубы, перебрасывался с пантерой короткими, насмешливыми фразами на самом настоящем человеческом языке. И Оливер был готов поклясться, что хищники флиртуют. У попугая оказалось такое умное выражение лица (именно лица, по-другому и не скажешь), что Оливер решил, будто птица закончила все университеты мира. Сова, поблескивая огромными, словно две луны, глазами, неожиданно разразилась проклятиями. И их поток лился бурной, нескончаемой рекой из разных, незнакомых Оливеру слов и оказался столь долгим, что он от удивления открыл рот, остановившись на месте и не обращая внимания на постоянные тычки и толчки со стороны окружающих. Наконец птица замолчала, вновь нахохлилась и прикрыла глаза.
— Ходячая энциклопедия, — провозгласил Альд Аир. — Вернее, летающая. — Он лучезарно улыбнулся под пронесшийся по толпе смех. — Знает великое множество ругательств почти на всех языках. Даже меня обучила нескольким. — Он вновь улыбнулся, и зрители снова засмеялись.
— Хватит пялиться. — Оливия влепила Оливеру звонкую оплеуху, тот вздрогнул, приходя в себя. — Нашел время…
Оторвав взгляд от сцены, он посмотрел назад. Авл с приспешниками медленно, но неуклонно продвигался к ним, с ледяной улыбкой глядя в их сторону. Вожак молодых аристократов казался бледным и неестественно спокойным. У Оливера по спине пробежал холодок.
— Надо убираться отсюда.
— Да что ты говоришь! — саркастически рассмеялась Оливия. — Не я стояла, как истукан, пялясь на зверушек. Едва докричалась до тебя.
— Это не просто зверушки, это твидлы. Как ты не понимаешь! — возразил Оливер, бросая взгляд на клетки.
Наконец взял себя в руки и повернул влево, двинувшись вдоль сцены.
— Простите, извините, — принялся бормотать Оливер в ответ на недовольные ворчания.
Дело, несмотря на активно работающие локти, все равно продвигалось медленно. Преследователи, напротив, пользуясь широким телом толстяка, пристроились за ним гуськом,
— А теперь вы станете свидетелями такого… — голос ведущего выдержал значительную паузу, дождавшись момента, когда все обратят на него внимание, — …такого, о чем вы будете рассказывать своим детям спустя много-много лет. Чуда из чудес. — Его тон неожиданно сделался доверительным и менее торжественным. — Сам каждый раз, когда вижу, изумляюсь. Поистине невероятно. — Альд Аир выдержал паузу и продолжил: — Как только сядет солнце, вы увидите невероятное, подлинно волшебное зрелище. Это не балаганный фокус и не цирк. Все, что вы увидите, произойдет взаправду. Так… Еще чуть-чуть…
Оливер, не удержавшись, кинул взгляд на Альд Аира. Тот стоял, воздев руки вверх, а на его ладонях и причудливом головном уборе играли лучи заходящего солнца. Но не поза мужчины заставила Оливера остановиться, вытаращив глаза. На сцене действительно происходили чудесные вещи.
«Они превращаются, — пронеслось в голове одновременно со вздохом толпы. — Потрясающе…»
С животными, сидевшими в клетках, начало твориться нечто поразительное. Они окутались синеватой дымкой и принялись съеживаться, словно воздушный шарик, из которого выходит воздух.
— Ты что? С ума сошел? — Оливия больно ударила в спину, выведя из состояния транса. — Давай, двигайся!
— Ты разве не видишь?
— Вижу что?
— Это. — Он указал на сцену. — Они превращаются. Точно так же, как написано в книжках.
— Оливер, — едва сдерживаясь, чтобы не закричать, процедила Оливия, — это самое обычное представление. Шарлатанство. Мы и не такое видали. А в твоих книжках много чего пишут. Ты уже взрослый и сам знаешь: не всему следует верить. А теперь бежим, пока у нас еще есть такая возможность.
Бросив взгляд в сторону преследователей, Оливер понял, что шансов скрыться от погони у них почти нет.
«Позвать на помощь? Кому до нас есть дело. Взобраться на сцену? А там будь что будет? На глазах у такого количества народа нас наверняка побоятся убивать».
Он схватил сестру за руку и потащил в свет факелов. Попробовал в одном месте, в другом, но все тщетно. Толпа расступаться не хотела. Стоя невероятно плотно, плечом к плечу, восторженно горланящие зрители не пожелали уступать своих мест. Кинув взгляд назад, он заметил, что и продвижение хулиганов хоть немного, но замедлилось.
Чуть в стороне, слева от центра сцены, идти оказалось немного проще. Медленно, шаг за шагом, Оливер продвигался вперед, вернее — наискосок. И чем дальше, тем быстрее. Вскоре они были уже сбоку, и Оливер мог протянуть руку и дотянуться до горевшего необычным огнем факела. Оливия попробовала взобраться, но кто-то схватил ее и, сильно тряхнув, опустил обратно на землю.
— Ты что творишь? — набросился на нее бородатый мужчина, с взъерошенными волосами и маленькими, похожими на свиные, глазками. — Одна такая умная? Мой сын, между прочим, тоже не прочь там побывать.