Волшебная книга судьбы
Шрифт:
– Хорошо, – выпалила я. – Я тоже так думаю. Но если мы с тобой правы, единственный выход – тоже умереть. На этот раз по-настоящему.
– Почему бы нет, – ответил Без-Слез, чего я никак не ожидала. – Но не сейчас. Ты уйдешь и никогда не узнаешь ответа. На твоем месте я бы для начала докопался до истины…
– Ты не на моем месте.
– Не спорю. Так поступай как знаешь.
Мы замолчали и оба уставились на свои ботинки.
Потом он начал вызывающе насвистывать, как будто заранее угадал мою реакцию.
– Что ты имеешь в виду под «докопаться до истины»?
Он слегка улыбнулся довольной улыбкой –
– Тебе не приходило в голову, что у твоей подруги могла быть другая причина покончить с собой, мотив, о котором ты могла не знать, потому что она не хотела, не смела, даже не находила в себе сил сказать тебе о нем?
– Мотив…
– Сколько раненых, травмированных людей не хотят жить, потому что считают битву заранее проигранной?
– Прекрати. Ты несешь чушь.
– Я только хотел тебе помочь…
– Спасибо, тебе это удалось.
Без-Слез поверг меня в бездну растерянности, затронув вопрос, которым, как ни странно, я никогда не задавалась: вправду ли я знала Алису?
Я знала о ней только то, что она сама захотела мне сказать. Она появилась, и я полюбила ее сразу, инстинктивно. Я не докапывалась, не пытала ее. Она пришла ко мне, и я раскрыла ей объятия. Когда она попросилась ко мне домой, я согласилась, не ожидая ответного приглашения. Я рассказала ей о своем прошлом, она же мне – ничего. Или так мало. Только общие места. Импрессионистическую картину. «О, сказать-то особо нечего, Мина. Ты сама можешь легко представить, избалованное детство, в общем, ничего особенного». Этим я и удовольствовалась. Все у нее казалось таким логичным.
– Посмотрим, поищем, – сказал Без-Слез. – Для начала скажи-ка, какой образ Алисы придет тебе на ум, если тебя попросят составить ее фоторобот?
– Мозг.
Уточню: в постоянном кипении. Непрерывно подвергающий сомнению выводы, сделанные накануне, пренебрегающий общепринятой моралью, ищущий окольных путей. Алиса жила между анализом и рефлексией, тогда как я – между инстинктом и реакцией. Алиса в роли адвоката и прокурора, Алиса, смотрящая вперед, вдаль, а я – ноги увязли, глаза глядят в зеркало заднего вида.
Алиса и ее искусство метафоры, Алиса-сонар, понимающая все с полувзгляда, с полуслова, улавливающая самые тонкие чувства. Алиса – сто миллионов пикселей.
– А фото, у тебя нет ее фото? Или какой-нибудь вещи, которую она тебе дала? Вы никогда не обменивались талисманами? Я знаю, девочки часто это делают.
Ни фото, ни вещи. Мы обменивались только мыслями, этого было достаточно. Мы разговаривали. Доверялись – нет, простите, я доверялась.
Смерть несправедлива. Она стирает черты, которые мы не удосужились запечатлеть. Мне бы хотелось дать Без-Слез подробности, но моя память путала следы и размывала очертания. Как бы то ни было, Алиса была совершенством. К чему терять время, вспоминая точный цвет ее глаз, родинки или тембр голоса?
– Боюсь, ее образ ускользает от меня, Без-Слез. И все остальное тоже. Ты прав, я многого о ней не знаю. Знаю только, что она была прекрасной, лучезарной, умной, отличницей в классе и ее ожидало блестящее будущее. Но я не знаю ни ее истории, ни того, какое зло ей могли причинить.
Какой же я показала себя эгоисткой!
А я – что я давала ей? Вялое противоречие, несколько приятных моментов. В остальном я не заглядывала вглубь, убежденная, что такая девочка недоступна несчастью, отказывая ей даже в праве на боль. Хуже того, я не копнула глубже даже тогда, когда она сообщила мне о своих замыслах, предпочтя поспорить по куда более удобному вопросу дорогой ее сердцу свободы воли.
– Не суди себя так сурово, – тихо сказал Без-Слез. – Как знать, понял бы кто-то другой ее страдания? И потом, ты все-таки попробовала ее отговорить, прежде чем предложила прыгнуть вместе с ней. Ты попыталась.
Я попыталась, это правда, но спасти-то я хотела себя. Перспектива смерти Алисы была мне попросту нестерпима. Я не могла смириться с уходом той единственной, что открыто поверила в меня, доказав всем, что я стою больше, чем принято было считать.
Я не хотела возвращаться в прошлое, в свою полужизнь до ее появления. Не хотела возвращаться к прежней Мине с ее одиночеством и ее комплексами, и для этого не побоялась манипулировать Алисой. По крайней мере, попытаться.
– Нет, у меня есть все причины судить себя сурово, – возразила я. – Теперь я знаю, почему пошла с Алисой на мост. Я хотела, чтобы она почувствовала себя ответственной. Думала, что так она откажется от своего замысла. Ради меня.
Я, меня, мне.
Фу.
На мосту я смотрела на нее, уверенная, что она обернется, встретит мой взгляд, пока еще нет поезда, скажет «стоп», и все станет как раньше, запросто, в мгновение ока.
Но Алиса всегда опережала меня. Она знала мои слабости, мои недостатки. Знала, почему я пришла и села рядом с ней.
Она раньше меня знала, что я не прыгну.
Вот почему так мало значения она придала моему якобы решению. Вот почему не дрогнула, стоя на парапете. Она была уже не со мной, она была далеко – там, куда я даже не попыталась за ней последовать.
Мы были вместе, но одиноки в тот день больше, чем когда-либо.
Она, твердая в своем решении, и я, занятая своей жалкой персоной и своими мелочными расчетами.
Она прыгнула.
Мне пришлось уговаривать Без-Слез уйти. Я узнала о себе столько нового, что мне требовалось побыть в одиночестве и подумать, к тому же и новое знакомство тоже привносило дополнительные вопросы.
Я открылась незнакомому человеку, не раздумывая. Доверилась ему с первой встречи, как доверилась когда-то Алисе, и только ей одной.
А ведь еще три дня назад я бы даже не заговорила с ним.
Но за три дня мой мирок лопнул, и все теперь было иначе.
Без-Слез взял с меня обещание ничего не решать до завтра, опасаясь нового крутого поворота. Между тем, сумей он заглянуть в мои мысли, сразу бы перестал беспокоиться. Я отбросила всякие помыслы о смерти. Наоборот, я была как никогда полна решимости узнать всю правду об Алисе. Выяснить не только истинный мотив ее самоубийства, но и причину, по которой она его от меня скрывала. Алису не воскресить, но, быть может, еще не поздно отдать ей должное.