Волшебная река

Хикс Марта

– Индия, – выдавил Коннор, – больше уступок не будет.

Она не желала сдаваться.

– Почему бы вам не простить Мэтта? Он нужен дома, поэтому никогда больше не вернется в армию Конфедерации. Вы избавитесь от смутьяна.

– Вы ничего не добьетесь. Во всяком случае, сейчас. Вы разожгли во мне огонь, который необходимо погасить. – Он коснулся ее шеи. – Будь проклята эта страсть!

Трепет, который он пробудил в ней, был почти невыносимым.

– Я не могу. – Она придумала только одну отговорку, которая могла

бы дать ей передышку. – Я хочу с вами поговорить. Я совсем не знаю вас, хотя вам известно обо мне даже слишком много. Расскажите о себе.

– Не сейчас.

– Я даже не уверена в том, что вы не женаты. – Ее взгляд переместился с его лица к широкому плечу, потом опустился к волосатой руке. «Господи, только бы не смотреть на Коннора, иначе я брошусь в его объятия», – подумала Индия и, чтобы хоть как-то выиграть время, произнесла: – Я бы хотела узнать о вас побольше.

Он поднял двумя пальцами ее подбородок.

– Вы не знали обо мне ничего, когда хотели подарить мне свою девственность. Почему сейчас это так важно?

– Тогда я просто потеряла голову.

Она рассматривала маленькую отметинку у него на лбу. Интересно, в каком возрасте он переболел оспой?

– С момента нашего знакомства прошло несколько недель, и мне кажется, я имею право узнать побольше о моем герое.

Коннор выпрямился, опустил руки. Взглянул на нее недоверчиво.

– Что вы хотите на этот раз?

– Получить информацию.

С трудом оторвав от него взгляд, она сделала несколько шагов и взяла на руки Эмили – кошка, как обычно, лежала на сумке с вязаньем. Эмили ласково замурлыкала.

– Я знаю, что вы военный человек до мозга костей. Вы родом из Мемфиса. Вы переболели оспой. У вас есть брат, который владеет несколькими пароходами. И у вас были небольшие неприятности в Геттисберге.

– Небольшие неприятности? – Гримаса боли исказила его красивое мужественное лицо. – Вряд ли их можно назвать небольшими. Не забывайте об этом.

– Я не забываю. – Она заставила себя улыбнуться. – Расскажите мне о себе, о вашей семье, о том, что вам нравится или вызывает у вас неприязнь.

– Вы говорите так, словно что-то замышляете. Например, отправиться к моим родным, чтобы познакомиться с ними.

– Я бы очень хотела познакомиться с вашей семьей.

Его лицо побледнело.

– Пока что речь не шла о браке.

Почему бы не назвать вещи своими именами? Прежде ей ни на минуту не приходило в голову, что все происходящее – прелюдия к чему-то большему. Но она не была бы женщиной, если бы в глубине души не надеялась на чудо. В конце концов ей еще не представлялся такой шанс.

Конечно, она не могла сравниться с Антуанеттой и Персией в искусстве соблазнения. Однако Индия интуитивно чувствовала, что Коннор при всей его верности армии разительно отличался от Тима Гленни. Она шагнула к нему, коснулась кончиком пальца интригующей

щербинки.

– Вы хотели быть моим героем, и я разрешаю вам стать им. Что скажете?

Коннор, отступив на шаг, запустил пальцы в свои темные волосы.

– Индия, вы хотите вступить в брак?

Это было бы настоящим чудом. Если бы только мир был другим. Если бы два человека могли прикоснуться к старинной лампе и вызвать джинна, который положил бы конец войне. И превратил бы Коннора в голубя мира. Позволил бы им свить уютное гнездышко, в котором они ворковали бы в ожидании потомства.

Индия отвела взгляд от растерянного Коннора. Посмотрела на бумажные цветы, на томик «Тысячи и одной ночи». Джинны появляются только на этих страницах, а не в Иллинойсе, охваченном гражданской войной. И они не приходят к некрасивым старым девам. Ее избранник не овладеет ею на волшебном ковре.

Как ей сохранить свое достоинство?

Глава 11

Прижатый к стене Коннор почувствовал, как кровь отхлынула от его лица.

– Индия, Господи, вы забыли то, что я говорил вам? Я обвенчан с армией.

Не успев закрыть рот, он понял, какую боль причинил ей, и пожалел об этом. Осознал, что упоминание о браке оставит рану и в его сердце.

Она молча повернулась к нему спиной. Он еще не встречал более мужественной женщины. Ее отваги хватило бы на целый батальон. Эти женские плечи несли бремя вины. Она считала себя повинной в бессмысленном геройстве Уинни.

– Извините, Индия. За все.

Ему не требовалось знать историю ее жизни, чтобы понять: она тоже много страдала, редко слышала ласковое слово, не получала той доли любви, которой заслуживала.

– Индия…

Он прижал ее к себе и вдохнул запах лаванды, уже не пробуждавший в нем воспоминаний о тете. Отныне лаванда будет напоминать ему только об Индии.

Он взял кошку из рук девушки и опустил ее на пол.

– Если бы я захотел вступить в брак, я бы выбрал такую женщину, как вы. Но мне не нужна жена. Война еще не закончилась, и я не желаю сделать кого-то вдовой.

– Вы не должны идти на попятный.

Она подняла голову. В глазах ее томилась печаль. Коннор пожалел о том, что не может сделать ее счастливой.

Обнадеживать Индию было бы подлостью.

– Когда мятеж будет подавлен, меня отправят Бог знает куда. Возможно, в пограничный форт или еще куда-нибудь.

Как он мог открыть ей свою душу? Он был не в силах разобраться в собственных чувствах. Не мог объяснить свое отношение к браку. Он мог подвести эту женщину. Причинить ей боль, которую познала Джорджия Морган.

– Индия, пожалуйста, выслушайте меня. Такая жизнь – не для женщины. Вам не стоит связывать свою судьбу с солдатом.

– Почему вы так уверены в том, что Союз победит? – с вызовом произнесла она.