Волшебная трубка капитана
Шрифт:
– Ах вы, дырлы смурлы! – закричал Диоген, сжимая кулаки. – Ах вы, смурлы крак!
Это был маракузянский язык, собственный язык Диогена, который, кроме него, никто не понимал. Язык, который требовал немедленных действий. Диоген схватил банку, развернулся и швырнул ее в реку. Оставляя за собой длинный хвост, банка шлепнулась в воду и окатила Рубика брызгами. Но Рубик, поглощенный своими паучками, не шелохнулся. Банка забулькала, пуская пузыри. Из пузырей стали выскакивать муравьи, уносясь по течению. Иным из них удавалось задержаться возле Рубиковых ног, целая
Рубик поправил пояс с пробирками, похожий на охотничий патронташ, огляделся и только теперь обнаружил на ноге муравья. И не одного, а нескольких. И не только на себе, но и в воде. Их было полчище, целая армия!
– Откуда здесь муравьи? – спросил он, поправляя очки на носу и осторожно перебирая ногами, чтобы не стряхнуть с себя муравьев, которые могли захлебнуться в воде. – Ты не знаешь, откуда здесь муравьи? Может, это какие-то водоплавающие? – спросил он с удивлением. – Что ты думаешь об этом, Саша? Может, это муравьи-амфибии?
Что думал об этом Диоген? Да ничего об этом не думал. Он думал о завтраке для ребят. И о том, что скажет капитан, если завтрака не будет. Пропади они пропадом, эти амфибии!
– Амфибии! – проворчал Диоген. – Если тебя сбросить в воду, ты тоже станешь амфибией…
Рубик не обратил внимания на слова Диогена. Он даже и не расслышал их как следует.
– Может, у них миграция? – спросил он, как бы рассуждая сам с собой. – Может, это водяные муравьи, еще неизвестные науке?
Диоген начал злиться: время идет, а этот очкарик отвлекает его от дела.
– Лапцуй их в дрын мурец, твоих муравьев! – закричал Диоген по-маракузянски. – Смурлы крак твоим муравьям!
Рубик уставился на Диогена, моргая своими длинными черными ресницами, которые едва не касались стекол очков. Он ничего не понял. Может, он ослышался? Может, Диоген что-то знает про муравьев?
– Что? Что ты сказал?
– А то, что они весь сахар изгадили! Кто теперь за сахар отвечать будет, а?
– Какой сахар? Почему отвечать?
Рубик словно проснулся. Размахивая сачком, он торопливо вскарабкался на катер, оттолкнул Диогена и опустился на корточки возле ящика, где суетились муравьи.
– Где б-банка? – спросил Рубик, заикаясь от волнения. – Здесь с-стояла банка. Где б-банка с муравьями, я тебя спрашиваю?
– На дне!
Рубик уронил сачок, стиснул кулачки и прижал их к груди. Глаза его расплылись за очками, как большие чернильные кляксы, а губы забубу-кали, силясь произнести какие-то слова.
Только теперь до Диогена дошло, что это были не просто муравьи, не какие-нибудь там муравьи-дикари, а муравьи, специально выдрессированные для каких-то Рубиковых научных целей. Сразу понятными стали и этот ящик, и банка с хвоей, и это шествие муравьев к ахтерпику и обратно. О, какая же он шляпа! Диоген понял свою ошибку, но признаться в ней и повиниться было свыше его сил.
– Что их, муравьев, на свете больше нету? Да я их целый мешок тебе натаскаю. И не простых, а в полосочку с бантиком. Подумаешь, ценность какая!
– Знаешь, кто ты такой? – спросил Рубик дрожащим голосом.
– Кто?
– Шан тга, – вот ты кто!
– Шант… как, как?
– Шан тга!
Диоген не знал, должен ли он обижаться на это слово, но то, что он сам обидел Рубика, было ясно. И очень, между прочим, неприятно, потому что Рубик был человеком добрым и справедливым. А теперь вот плакал»
– Ну и что это значит, твое «шан тга»? – спросил Диоген уже менее запальчиво.
– Это очень нехорошее слово… Оно по-армянски значит… ну…
– Ну? Да не бойся, говори!
– Это… ну… собачий сын! – смутился Рубик и опустил глаза.
«Господи, – подумал Диоген и даже рассмеялся. – До чего же он вежливый, этот Рубик!»
– Разве я знал, что это ученые муравьи? Отвечай – знал?
– Нет, – всхлипнул Рубик и отвернулся.
– Ну вот. А ты сразу ругаться.
– Я хотел выяснить, могут ли ужиться в банке разные муравьи…
– А чего им не ужиться, – удивился Диоген. – Что они, хищники?
– Еще какие хищники! У них знаешь какая борьба между разными видами! А муравьи одного вида помогают друг другу. Между прочим, – Рубик перешел на таинственный шепот, – ты заметил у муравьев светлые спинки?
– От муки, наверно. – Диоген тоже перешел на шепот. – Здесь была мука.
Рубик презрительно вздернул губу.
– Я их покрасил: крупных – белой краской, а мелких – голубой. А голубых не видел?
– Не помню…
– Это потому, что от голубых ничего не осталось, – печально вздохнул Рубик. – А было их столько же, сколько белых. Они, понимаешь, погибли в борьбе за существование…
Рубик был главным зоологом экспедиции, но занимался больше всего насекомыми – ловил бабочек, пчел, мух и жучков, усыплял их и складывал в конверты и картонные коробки. Он когда-то поссорился с родителями, которые выбросили коллекцию сушеных червей, а потом ходили в школу и просили классного руководителя повлиять на него – Рубик плохо учился, к тому же из-за его научных увлечений были всякие неприятности. Когда он принес однажды в целлофановом пакете рыжих тараканов и стал дрессировать их, тараканы расползлись по квартире, пролезли к соседям, и те ходили куда-то жаловаться. Но зато здесь, на катере, капитан ему ничем не докучал, и Рубик мог теперь заниматься наукой сколько угодно.
По правде говоря, Диогена муравьи нисколько не волновали. Он хотел доставить Рубику удовольствие и только делал вид, что это страшно интересно. А на самом деле – все это ерунда. Хотя для Рубика они, конечно, имели большое значение – это Диоген теперь понимал. Только надо, чтобы он скорее забыл про своих дурацких муравьев. Но вот как это сделать? У Диогена даже уши задвигались от умственного напряжения.
– А хочешь, я тебе подарю… – загорелся он, вытаскивая из кармана маленький ножик и поднося его к самым глазам Рубика. – Ты думаешь, это простой ножик? Как бы не так!