Волшебник из третьего 'Г'
Шрифт:
Утопая в пуховых подушках, на диване полу-лежала сиамская кошка в голубом японском хала-те. Хвост вопросом застыл над ней, а сама хозяйка описанного нами кабинета смотрела по видику мультфильм про кота Леопольда и громко смея-лась над его похождениями, и тогда хвост ее ожи-вал.
Гаврила остановился у порога, не смея ступить немытыми лапами на толстый ковер на полу. На кота не обращали внимания, но он знал - хозяйка ловит каждый шорох и, придет время, обратит на тебя свой взор, а пока стой и не дергайся, не то получишь по первое число. Что-что, а получать
Для большего уважения к хозяйке дома, Гаври-ла поднес облезлой кошке не палец к губам, а ку-лак к носу. А для пущей убедительности этого ар-гумента, покачал им, давая понять: - "Только пик-ни!" - Остальное додумывать он милостиво предоставил самой облезлой кошке.
А хозяйка в перерывах между взрывами смеха брала со столика хрустальный бокал и, сделав гло-ток, ставила на место. Была у нее такая слабость - в редкие минуты отдыха любила посмотреть по-хождения этого "мягкотелого кота" и выпить бо-кал сливок с мороженым.
"Эти похождения мыши сочинили, - твердо бы-ла уверена она.
– Коты на себя такой понапрасли-ны никогда не наведут. Ну да ладно, пусть хоть в кино выглядят такими умными и ловкими," - по-зволила она.
Необычайные приключения закончились и эк-ран потемнел.
– Марьиванна, - подал голос кот.
– Тут это...
– Что?
– спросила Марьиванна не оборачиваясь.
– Простите за беспокойство.
– К делу!
– потребовала хозяйка.
– Еще одну поймали, - робко сообщил Гаврила.
– Мышку?
– Нет, кошку.
– Даже за то, что ему пришлось поправить Марьиванну, кот извинился.
– Ну и что?
– Вы же знаете, мыши требуют...
– А ты?
– Никак нельзя без докладу.
– А они?
– Обиделись, - признался кот, потирая ушибы.
– Задай им хорошую трепку, вмиг все обиды пройдут, - распорядилась Марьиванна.
– Плакать будут, - напомнил Гаврила.
– Кто их слезам поверит? Эх, Гаврила, Гаврила! Я тебе имя такое дала, думала - кот здоровый, де-ревенский, два мешка для него поднять - пустяк; он у меня всю челядь в черном теле держать бу-дет. Перед ним на цыпочках забегают! А получила что? "Плакать будут"...
– передразнила она.
– Пе-реименую! Леопольдом будешь. Такой же рохля! Ни рыба, ни мясо.
Кот переминался с лапы на лапу, смотрел на ковер и швыркал носом.
А сиамская кошка продолжала резким приказ-ным голосом.
– Ты моя правая рука! Сам все решать должен, а не бежать всякий раз за подсказкой. Я свои дела делаю, кусок хлеба добываю. У меня товар - люди, то есть кошки - товар. А за тобой порядок в доме. Ты кем у меня числишься? спросила хозяйка.
– Управляющим, - помявшись, ответил кот.
– Не управляющим! Скажи правильно!
– требо-вала Марьиванна.
– Хаммер-Двинер, - с трудом выговорил кот.
–
– поправила хозяйка.
– Неужели так трудно выучить?
– Так не по-нашему же, - оправдывался кот.
– Все одно привыкай! И ливрею. Где ливрея?
– В шкафу...
– На кой черт я тебе ее заказывала? В шкафу висеть? Пыль собирать?
– Неудобственно в ней.
– Ты мне этот уличный жаргон брось! Не в под-вале находишься! И не на помойке!
– Марьиванна воспитывала своего слугу.
– Неудобственно! А ты привыкай!
– Я бы привык, а хвост куды деть? Он привы-кать не хочет, ему болтаться надобно, - высказал самый сильный аргумент Гаврила.
– Да ты, никак, и не примерял ливрею-то!
– взбеленилась Марьиванна.
– Примерял, - настаивал кот.
– И дырку для хвоста не приметил?
– А там есть?
– Иди и ищи! Но чтоб без ливреи я тебя не ви-дела!
– наказала хозяйка.
– А с этой как же?
– вспомнил про облезлую кошку Гаврила.
– С собой тащить?
– и он намотал на лапу кошачий хвост.
– Оставь, - позволила Марьиванна.
– Мы пого-ворим малость. А ты быстренько переоденься и у дверей встань, посторожи. Нужен будешь - позо-ву.
Кот ушел.
А облезлая кошка свернулась клубочком и за-нялась разглядыванием Марьиванны.
Дымчатого цвета шерсть на голове завита и за-колота золотым гребешком, в ушах сережки с бриллиантами, длинные ресницы подведены, глаза и губы покрашены, на шее дорогое колье, на запя-стьях золотые браслеты с драгоценными камнями, а ногти отточены, отполированы до блеска и по-крыты лаком.
"Кто же она? Принцесса? Королева?" - гадала облезлая кошка. Вопрос этот занимал ее больше, чем собственная судьба. Чисто кошачье любопыт-ство или блеск Марьиванны затмили ее разум? Но от этой загадки у кошки разболелась голова и она затрясла ей, но боль не прошла, а ощутилась силь-ней. "Как я смотрюсь рядом с ней?" - представила и тайком оглядела себя.
Грязные лапы с обломанными когтями, пыль-ная шерсть только-только начала отрастать на спине, но скаталась на животе и на хвосте. А к хвосту вдобавок какие-то колючки прицепились - ощетинились безобразно.
Ей стало до того стыдно, что захотелось вжать-ся в пол и провалиться. Как раньше не обращала внимания? Как могла так опуститься? За какие-то недели потеряла все птичье достоинство и в этой сказочной комнате увидела полное свое ничтоже-ство.
А Марьиванна, еще более бередя раны, изящно потянулась, мяукнула нежным голоском и встала с дивана. Не спеша допила сливки с мороженым, поправила перед зеркалом прическу и ласково по-просила.
– Ну голубушка, рассказывай.
Лучше бы она кричала или приказывала! Но нет, Марьиванна знала, как больнее ударить, как сильнее подчеркнуть огромную пропасть между ней и этой бродягой, как, еще не сказав практиче-ски ни слова, уже подчинить себе, унизить, заставить ловить каждое слово и принимать любую просьбу или приказ, пусть самые унизительные или жестокие как милость.