Волшебный компас Колумба. Неизвестный шедевр Рембрандта
Шрифт:
«Неужели я оставила что-то включенное? – подумала Тоня в ужасе. – Да нет, утюг я вообще не включала, чайник сам вырубается, а больше ничего пожароопасного в доме нет… Не холодильник же…»
Но все равно она чувствовала себя виноватой. Ее оставили присматривать за этим домом, а она не углядела, и дом сгорел… Кроме того, сгорели все ее вещи, хорошо хоть документы она догадалась взять с собой.
Рик переступил с лапы на лапу и тихонько заскулил. Он прожил в этом доме несколько лет, его принесли сюда маленьким щенком, он ползал по ступенькам
– Тихо, Рик, тихо, – шепнула Тоня, – что уж теперь поделаешь.
Рик успокоился от ее голоса, в конце концов, это кошки привязаны к дому, а собаки – к людям. Тоня была с ним, и пес приободрился.
Чего никак нельзя было сказать о его хозяйке. Пропало все – все ее вещи, у нее теперь нет даже смены белья. И одежда только та, что на ней – далеко не новая куртка и джинсы, а также кроссовки. Если они порвутся, даже не на что новые купить. Денег у нее совсем мало, хватит на несколько дней только на еду. Теперь нет больше холодильника, набитого разными деликатесами. И для Рика ничего нет съестного. Вот чем теперь кормить собаку?
И еще одно, самое важное в ее теперешнем положении: ей теперь просто негде жить.
Рик снова заскулил и стал рваться к дому, но Антонина крепко держала поводок: возвращаться туда нельзя, ее задержат, отправят в полицию, объявят виновной во всех грехах… Хотела завтра с утра заявить об угоне машины, так теперь и этого нельзя делать. Станут разбираться – кто такая, да где жила, а там и выйдут на пожар. Нет, напоминать о себе в полиции не стоит!
– Нет, Рикуша, мы туда не пойдем! – проговорила Тоня решительно и потащила собаку обратно к шоссе, хотя понятия не имела, куда они поедут и где найдут пристанище.
Возле дымящихся руин дома Самохиных стоял майор полиции Степан Веригин. Степан был мрачный немногословный мужчина с густыми сросшимися бровями. Возможно, эти брови и придавали его лицу постоянное выражение мрачного недоумения.
– Ну, что там нашли? – спросил он у своего помощника капитана Нагорного, который выбрался из дымящегося дома.
– Выгорело все подчистую, – доложил капитан. – Но в прихожей нашли обгоревший труп.
– Один? – вскинулся майор.
– Ну да, один…
– Чей труп – не выяснили?
– Какое там! – Капитан махнул рукой. – Так обгорел – одни головешки остались! Ну, может, эксперты что-нибудь выяснят…
– Может быть, выяснят! – Однако в голосе майора не было уверенности. – Чья это дача-то?
– Выясняем…
В это время к воротам сгоревшего дома приблизилась толстая тетка лет пятидесяти в короткой не по возрасту юбке и яркой кофте с большими декоративными пуговицами.
– Женщина, сюда нельзя! – остановил ее рядовой полицейский, который осматривал следы шин перед воротами.
– Отчего это нельзя? – проговорила толстуха, вращая глазами. – Я подругу свою хотела повидать. А что здесь такое случилось, что полиции так много понаехало?
– Сказано – нельзя, значит – нельзя! – отрезал полицейский. – Тут, может быть, место преступления, потому сюда посторонних допускать не разрешается!
– Преступле-ения? – нараспев протянула толстуха, и в глазах ее загорелся жгучий интерес. – Это какого же такого преступления? Почему я не знаю?
– А вам какое дело? – огрызнулся полицейский. – Здесь посторонним находиться вообще не положено! Отправляйтесь по месту собственного проживания!
– Погоди, Емельянов! – крикнул дежурному майор Веригин. – Пропусти женщину! Пускай к нам пройдет! Может быть, она – ценный свидетель!
Толстуха победоносно взглянула на рядового, кокетливым жестом поправила волосы и вперевалку подошла к майору.
– Вы кто такая? – сухо осведомился тот.
– Анфиса я, – отозвалась толстуха, скромно потупив очи.
– Анфиса, а дальше как?
– Анфиса Павловна, а фамилия моя Снегиренко. Я за домом Лисовских присматриваю, который отсюда наискосок и через дорогу. Вон тот, видите – с красной крышей.
– Вот как? – оживился майор. – Присматриваете, значит? А раз присматриваете, значит, замечаете многое и знаете все, что в поселке творится! Вы, я вижу, женщина наблюдательная, от вашего взгляда ничто не укроется.
– Ну, все – не все. – Анфиса покраснела от удовольствия. – Но кое-что, конечно, знаю.
– А знаете, чей это дом и кто в нем жил?
– А как же! Хозяева – Самохины, только они уехали куда-то, и, похоже, с концами. Очень уж спешили, а хозяйка так расстраивалась, так расстраивалась… Видать, у самого-то, у хозяина, неприятности большие были, потому как очень уж они торопились…
– А кто же тогда здесь жил, если они уехали?
– А жила здесь Антонина. Девушка такая. Наняли они ее, чтобы за домом присматривать.
– Антонина, а дальше как?
– А вот дальше не знаю, – вздохнула Анфиса. – Я ведь не паспортный стол и не отдел кадров! Мне люди фамилию называть не обязаны! Имя сказала – и на том спасибо!
– Наверное, это ее останки мы нашли! – подал голос капитан Нагорный, который внимательно слушал свидетельницу.
– Останки? – всполошилась Анфиса. – Как это – останки? Выходит, сгорела наша Тоня? Надо же, горе какое!
– Нагорный, много лишнего говоришь! – нахмурился майор. – Когда я тебя научу язык за зубами держать?
– Выходит, погибла! – продолжала причитать Анфиса. – Жалость-то какая! Жила здесь, никого не обижала, за собачкой присматривала… Тихая такая девушка…
– За собачкой? – насторожился майор и покосился на своих подчиненных. – Выходит, здесь была собака?
– Так точно! – подтвердил Нагорный. – Во дворе будка имеется, и прочие собачьи принадлежности!
– А самой собаки нет?