Волшебный витраж
Шрифт:
Тут бы Эндрю и сесть за работу над книгой. Но без Стейси он не мог начать, а сегодня у нее был выходной. За завтраком Эндрю бурчал себе под нос:
– День насмарку, день насмарку…
– Может быть, возьмем карту и пройдемся вдоль границы? – предложил Эйдан.
– Отличная мысль! – согласился Эндрю.
Поскольку миссис Сток что-то запаздывала, а возможно, и вовсе не собиралась приходить после скандала с мистером Стоком, Эндрю и Эйдан нарезали себе бутербродов и оставили миссис Сток записку. Оказалось, что у Эндрю с Эйданом одинаковый размер обуви, – видимо, Эйдану предстояло вырасти очень высоким, – и пришлось Эндрю с некоторой неохотой одолжить Эйдану вторую пару своих прогулочных ботинок. Потом они взяли непромокаемые ветровки, отыскали карту и по серым от росы полям двинулись в сторону Мелла.
Эйдан был на седьмом небе. Он даже не ожидал, что ему, городскому мальчику, не привыкшему ходить по полям и лесам, это так понравится. Более того, когда они перебрались через неухоженную живую изгородь напротив дровяного сарая, Эйдан не сомневался: прогулка обернется сплошными мучениями. Первое же поле пробудило в нем непонятную тревогу.
– Здесь совсем не так безопасно, как возле дома, – сказал он Эндрю.
– Пожалуй, да, – согласился тот. – Помнится, дед говорил, что Мелстон-Хаус с прилегающими территориями – своего рода мирная зона. Ничего, не волнуйся. Все эти поля, и холм, и вон тот лес раньше принадлежали моему деду, а теперь – мне. Я сдаю их в аренду под пастбище, но они все равно мои.
Эндрю задумался, каково это – знать, что тебе принадлежат такие просторы. Приятно, наверное.
Следующий участок пути Эйдану тоже не понравился: они повстречали Уолли Стока, фермера, который пас на полях Эндрю коров и овец. Уолли был коренастый, краснолицый и угрюмый. На нем красовалась плоская угрюмая шляпа, а еще он был большой любитель поговорить. Эйдан нетерпеливо топтался рядом, пока Уолли правдами и неправдами уговаривал Эндрю в уплату аренды за поля взять целую баранью тушу, – мол, она прекрасно поместится в морозилку. Эндрю понимал, что это Уолли уклоняется от налогов, и не соглашался, но потом он поглядел, как мнется рядом Эйдан, и вспомнил, сколько Эйдан ест. И тут же согласился на барана и хотел уйти. Но от Уолли было так просто не отделаться.
– Слыхали, какие безобразия творились на заседании фестивального комитета? – спросил он.
Эндрю ответил, что нет, не слыхал.
– Форменный скандал, – сообщил Уолли. – Эта миссис Фэншоу-Сток танком на всех наехала по поводу надувного батута, двое из комитета даже встали и вышли. Сначала все просто руками разводили. Но потом позвали викария – давно пора! – и попросили назвать сумму, а викарий и говорит – надо попросить мистера Брауна…
– Мистера Брауна? – нахмурился Эндрю.
– Ну да, мистера Брауна из усадьбы, – пояснил Уолли. – Вот уж затворник, хуже вас, профессор. Все аж в обморок попадали от удивления, когда он согласился. Будет от него прок, не будет от него прока, жизнь покажет, но дело хорошее. По крайней мере, у нас есть настоящая звезда, будет кому фестиваль открыть. Знаменитость. Важная шишка. На него поглядеть вся округа сбежится. В общем, ежели ничего не сорвется, в этом году, может, и с прибылью останемся – ну, если погода не подведет, конечно. А в этом году погодка стоит хуже некуда. Того и гляди, разорюсь – цены на молоко упали, а в супермаркетах за баранину гроши платят…
– Он всегда говорит, будто вот-вот разорится, – сказал Эндрю Эйдану, когда Уолли пообещал привезти баранью тушу через месяц и они наконец-то двинулись прочь.
– Эй, эй, стойте! – закричал им вслед Уолли.
Эндрю обернулся: неужели Уолли его слышал?!
А Эй дан вздохнул.
– Я тут слыхал от этой вашей Стейси – ну, которая у вас теперь служит, – что папаша ее все-таки разжился протезом. Вроде бы сходил к какому-то новому светилу. А вы слыхали?
Эндрю ответил, что да, слыхал.
– Сил моих нет, – пробурчал он, когда Уолли их наконец отпустил. – Неужели весь Мелстон знает, что происходит у нас в доме?
Миновав еще два поля, они прошли через калитку и оказались у подножия холма Мелл. Именно там Эйдан и обнаружил, что прогулка ему нравится. Вблизи Мелл оказался покрыт чарующей перепутаницей зеленых тропинок, которые вились туда-сюда между благоухающих кустов. У Эйдана возникло ощущение, что местные жители – народ очень деятельный. Возможно, и Гройль – один из них. Всю дорогу до вершины Эйдан вертел головой по сторонам: может, Гройль где-нибудь притаился, под кустом или в поросшей травой лощинке, что то и дело внезапно возникали прямо под ногами, однако великана видно не было. Птицы и кролики – да, попадались, но ничего необычного. А с вершины Мелла открывался вид и на извилистую полосу деревни, и на Мелстон-Хаус, полускрытый двумя раскидистыми деревьями – дубом и буком. Виднелись даже далекие трубы Мелстонской усадьбы, где обитал затворник мистер Браун. А по другую сторону простирались, докуда хватало глаз, целые мили зеленых полей и лесов.
– Нет, разглядеть границу не получается, – сказал Эйдан, надевая очки, после того как ради эксперимента снял их.
– Ее никогда и не видно, – сказал Эндрю. – Придется искать ощупью.
Они спустились по холму и двинулись вдоль поля к тому участку границы, который Эндрю знал точно, – к той самой колдобине на дороге, где ему повстречался призрак старого Джослина. Когда они подошли к колдобине, разгорячившись от долгой ходьбы и ежась на слабом влажном ветерке, Эйдан думал: «Вот это жизнь!» И был несколько разочарован, увидев всего-навсего обычную, не слишком оживленную дорогу.
Эндрю дождался, когда с обеих сторон не будет видно ни одной машины, и повел Эйдана по обочине, чтобы перейти дорогу у самой выбоины, где показался призрак. Он старался двигаться не спеша и в то же время не слишком медленно – мало ли попадется какой-нибудь лихач – и, несколько раз прошагав туда и обратно там, где дорога шла под уклон, вспомнил наконец то чувство, которое у него возникало, когда он пересекал границу. С той ее стороны, где простиралась его область попечения, было, как ему теперь казалось, все нормально – то есть глубоко, гулко и словно бы с радостным предвкушением. А по другую сторону…
– Ой! – воскликнул Эйдан. – С этой стороны одновременно и скучно, и опасно. Будто на взлетно-посадочной полосе перед самым самолетом. Все никакое и плоское, но если останешься жив, считай, тебе повезло.
– Верно. Вот это ощущение нам и надо ловить. Тогда мы поймем, что оказались за самой границей.
В изгороди напротив была калитка. Дальше расстилалось поле почти созревшей пшеницы, а вдоль него тянулась полузаросшая тележная колея.
– Кажется, тут раньше была дорога, – проговорил Эндрю. – Если вдоль всей границы идут дороги и тропинки, будет гораздо легче.