Волшебство, Магия и Колдовство. Книга 1
Шрифт:
Я даже опешил. Планы у меня были совсем другие.
– Нет, я этой весной буду сдавать экзамены в Академию, - сказал я.
Никос усмехнулся.
– Ну, извини, просто ляпнул не подумав. И правда, что сыну генерала делать в нашей гильдии? Зато, хоть узнаешь, чем боевое колдовство пахнет! Будет потом что дружкам в академии порассказать!
Я смутился. Мне было известно, что волшебники из Академии не очень-то ладили с колдунами. Они считали их чародеями низшего сорта, даже ниже магов-самоучек. Похоже, что неприязнь эта была взаимной.
– Не думаю, что мои рассказы
– Вот если бы я рассказал о мастере Кеандре...
– Мастер Кеандр?
– расхохотался Никос.
– Это да. Но ты не спеши, парень, ты еще все сам увидишь, и "Дракона Лие" и "Руки Тьмы".
– "Пламя Аннувира"...
– прошептал я, глядя на холм, где горели голубые фонари штабных адъютантов.
– Называй как хочешь, - усмехнулся Никос.
– У него тысяча имен.
Он указал на мой панцирь и на меч в посеребренных ножнах.
– Все это нужно сменить на скаутскую форму. Иначе вражеские шпионы нас засмеют.
Небо уже посветлело, но в лощине между холмами еще было темно.
Скаутские лошадки уверенно ступали по каменистому склону. Они были ловкие как горные козы, выносливые и покладистые.
Управлять своей лошадкой я мог одними коленями! Она мгновенно реагировала на команды и выполняла их с большой охотой.
Как же я был рад, что Никос с таким тщанием подошел к моей экипировке!
В просторном скаутском балахоне не было жарко, и он совершенно не сковывал движений. Скаутская сабля в ножнах из шкуры волка не лязгала, ударяясь о седло. Само седло было очень удобным, рассчитанным на долгие путешествия. После многочасовой скачки по пересеченной местности я ничуть не устал, и не было ощущения, что меня крепко выпороли ремнем.
Охотничий арбалет я решил взять с собой, ведь чтобы стрелять из тугого лука степняков требовалось немало сил и сноровки, а из арбалета я бил без промаха.
Наш небольшой отряд избегал подниматься на крутые холмы. Обычно Никос высылал вперед нескольких разведчиков, которые ползком взбирались на возвышенности и вели наблюдение, в то время, когда весь отряд в полной тишине ожидал в лощине.
Три дня мы провели под открытым небом. Костров мы не разводили, питались в основном черствыми лепешками и сушеным мясом. Ночи были теплые, так что я не мерз, а вот спать на голой земле было не просто. Все мое тело поначалу болело, будто кто-то хорошенько отходил меня дубиной.
Скауты мало разговаривали. Объяснялись они по большей части жестами. Так было сподручнее общаться на скаку и на расстоянии.
Это были жилистые, выносливые воины. В основном не старше меня, но было среди них и несколько ветеранов, которые зорко следили за молодняком и если что, не скупились на затрещины.
Было сразу понятно, что от меня многого не ожидают, и что пользы от меня тоже не много. Однако я старался быть полезен хоть в чем-то, и не чурался никакой работы. Каждый вечер перед привалом я начинал копать яму для испражнений, а после того как все справят нужду, закапывал ее вновь, маскируя следы нашего здесь пребывания. Один из ветеранов даже одобрительно хмыкнул после того как оценил проделанную мной работу.
Перед сном, после того как были расставлены все часовые, ко мне подсаживался Никос и мы разговаривали. Он мне рассказывал про скаутскую жизнь и о боевых колдунах.
Никос, сам был мастером-колдуном. Он не блистал особыми талантами, однако, обладал феноменальной памятью и способностью все схватывать на лету.
– Если бы у меня был дар, - рассказывал мне Никос.
– Я все равно не смог бы поступить в Академию.
Как оказалось, в Академии обучались только дети богатеев, а вот в колдуны могли взять любого.
– В нашей группе было пять человек, - рассказывал Никос.
– Мы с ними до сих пор дружны, в отличие от волшебников, которые терпеть не могут своих собратьев по цеху!
Как оказалось, учеба на боевого колдуна была трудной, а условия жизни просто невыносимыми. Студенты жили в холодных клетушках, без всяких удобств и мебели. Спали они на голом полу, завернувшись в плащ, и подложив кулак под голову вместо подушки.
Еды тоже было мало, так что студенты голодали. Иметь деньги и собственное имущество им вообще запрещалось.
Однако, не смотря на суровый быт, у молодых колдунов выковывалась настоящая дружба, о которой волшебники, и мечтать не могли.
Невзгоды и страдания сплочали людей, связывая их на всю жизнь невидимыми узами.
Мне даже самому на мгновение захотелось стать членом подобного братства!
– Не забивай голову ерундой!
– ухмыльнулся Никос.
– На самом деле нет ни одного колдуна, который с радостью не променял бы свою грязную робу на мантию волшебника. Однако если у тебя нет таланта, то путь твой лежит прямиком к нам. Ну, или куда угодно, но только не в Академию...
– Выходит, что и у мастера Данте нет дара?
– удивился я.
– Конечно нет, - кивнул Никос.
– Его сила другая. Мы, колдуны, устроены по-другому. Мы не можем поставить стихию себе на службу, как делают волшебники. Колдовство, оно сродни магии, это кровь, пот и боль. Никакой романтики.
– А в чем тогда сила мастера Данте?
– я был обескуражен.
– Еще увидишь, - мрачно усмехнулся Никос.
– Бьюсь об заклад, тогда ты поймешь, что все сказочки, которые рассказывают про колдунов это просто детский лепет!
Глава 3.
Небо затянуло серой пеленой взвешенного в воздухе песка. Было трудно дышать. Все вокруг стало каким-то бесцветным. Зеленая трава, устилавшая холмы, превратилась в серый ковер, по которому бежали стремительные волны. Я поплотней запахнул куртку, стряхнул песок с чехла арбалета. Скауты по обе стороны от меня стояли тесным строем. Одна конская голова к другой. Лица, видневшиеся из-под тюрбанов, были напряжены, похоже, погода не предвещала ничего хорошего.