Волшебство с ведьминым настроением

Наш городок раньше никогда не становился центром каких-то событий. Обсуждали в основном погоду и грибы. Всё у нас было тихо и спокойно, обыденно, а иногда до ужаса скучно. При этом для прекрасной и довольной жизни всего хватало. С первыми лучами открывались лавки мясные, конфетные, продуктовые и заморские со специями. Имелась ресторация для заезжих гостей, кофейня, чайная, трактир и даже мужской клуб. На главной улице жил целитель с помощниками, дальше алхимик, несколько брадобреев, модистка, швеи и, наконец, ведьма. Старуха с вредным характером и привычкой гнать всех поганой метлой после первой рюмки, жила обособленно, на

самом краю городка Эстекс. Но как ни странно, её дом было видно издали. Непонятное строение в два этажа с остроконечной крышей, возвышалось чуть на пригорке и пугало приезжих чёрными стенами и дверьми тёмного дерева. Сами же жители гордились, что у них есть такая вредная ведьма, которую заезжие купцы побаиваются, а потому лишний раз не завышают цены.

Меня, младшую ведьму и помощницу старухи тоже опасались, но скорее по привычке. Большая часть лавочников, наоборот, старались встречаться со мной. Но мой внешний вид многих всё равно настораживал, особенно приезжих. А таких в городе пруд пруди, недаром через нас все едут в столицу, и останавливаются отдохнуть на пару ночей перед серьёзным переходом через перевал.

Так вот, приезжие нас, ведьм, побаивались. Мы со старухой придерживались старой поговорки «чем мрачнее ведьма, тем больше уважения». Потому ходили в чёрных платьях и чёрных плащах с капюшоном, волосы часто носили чуть собранными на висках, но в целом распущенными. Ещё старуха подводила глаза чёрным, но мне это не шло. Как мне казалось, мои зеленые раскосые глаза, становились щёлочками, без определённого цвета, если их подвести жирным чёрным цветом. Но, так или иначе, образ ведьмы мы сохраняли. И ни к нам, ни к нашим жителям просто так не лезли ни пьянчуги, ни бандиты, которые ошивались вблизи большого тракта, ни даже стража.

Да, не лезли. В прошедшем времени.

— Это война! — зло хлопнув дверью, прошипела старуха. Сдернув с себя плащ и бросив неаккуратно на вешалку, она начала нервно ходить перед прилавком. Я тихонечко убрала баночку со снадобьем, горелку, порошки и только успела поднять последнюю колбочку, как старуха грохнула кулаком по прилавку.

— Значит, мы их травим, наговоры шепчем да отправляем в нужник с поносами, — прошипела злая старуха. Хотя, несмотря на морщинистое худое лицо и почти седые волосы, назвать такую энергичную женщину старой вряд ли кто бы осмелился, тем более в лицо.

— Мариша, неси Огюста!

Только не это. Она собирается пить. Да чтоб этим наёмникам икалось. Пьяная ведьма — это очень плохо, пьяная злая ведьма ещё хуже, а пьяная, злая ведьма с плохим характером…

Огюстом старуха любовно называла свой бокал для крепких напитков. Размером он был со среднюю пивную кружку, но выполнен в стиле утонченного аристократизма. На тонкой ножке, с пухлыми боками и узким горлом. Его я обычно наливала до половины, хотя и этого было более чем достаточно. Чувствую, грядёт очередная тёмная ночка.

Что было в прошлый раз даже вспомнить страшно. Троица наших самых активных мужчин просто обсудила в лавке с друзьями, что как-то их не тянет ложиться в постель к любовницам и получается только с жёнами. Вроде бы в шутку кто-то намекнул, что ведьма постаралась. Якобы к ней все женщины ходят, вот она и наговорила их мужьям верности. Хотя ходят не только женщины, надо признать. Наверное, потому и разозлилась старуха, что ходят все и знают — она, почти никогда злого не шептала. А тут её так оскорбили.

Ну, что же, старуха услышала, вернулась рыча, взяла Огюста и бутыль какой-то укрепляющей настойки. Я пошла с ней, потому что пакости всегда надо делать вместе. И не из-за общего ведьминского дела, а просто ведь грохнется где-нибудь, а к ней в таком состоянии боятся подойти. Потому что она как выпьет, сразу обо всех рассказывает правду. И начинает с крайнего дома, где муж ходит налево и его давно пора гнать поганой метлой. Следующий дом принадлежит градоначальнику, а потому правды набирается много, а уж то, что его пора гнать поганой метлой ещё десять лет назад знали все. Потом постепенно старуха переходила на шарлатана целителя, который под видом сладких шариков, продаёт чудодейственное средство для поднятия настроения. И тех олухов, которые в это верят, надо гнать поганой метлой. Кстати, целителя она даже в пьяном состоянии метлой гнать не собиралась, всё же её главный собутыльник. Потом доходила до главной звезды местных новостей — госпожи Торкинс, которая торгует не только позавчерашними стейками, но и своими телесами и как уже всем ясно, её надо гнать поганой метлой. Тех, кого надо гнать набиралось с десяток, потом ведьма немного отходила, и люди могли вздохнуть спокойно. Правда, зря они это делали, потому как, испугавшись правды, жители прятались, а старуха приступала к главному.

Полгода назад она взяла укрепляющую настойку, отдала мне недопитого Огюста и, нашептав заговор, вылила её близ водонапорной башни. А через несколько дней поднялся вой. Мужчины не могли выпить ни одного глотка чего-нибудь крепче воды. Всё-таки старуха добрая, кто бы что ни говорил, могла бы что-то с мужской силой сделать, а так считай баловство. Это, конечно, был не первый случай мести, но раньше она попадала на конкретных людей, а тут, то ли старуха забыла, кто о ней плохо говорил, то ли просто загрустила. А грустить одна не умеет, ей нужны соратники.

— Мариша, где Огюст? — немного нервно напомнила она. Наёмники мне тоже не нравились, но сдаётся, что с ними не получится как с нашими мужчинами, которые теперь переходят от ведьмы на другую сторону дороги и оттуда кланяются. Всё-таки месяц трезвости сделал из них невероятно вежливых людей.

— А что случилось? — перед тем как выдавать Огюста, за которого я теперь по её же настоянию отвечала, надо быть уверенной, что наёмников ничто не спасёт.

— Мало тогочто всех девок перелапали, и никакого наказания не получили! Так теперь говорят, что мы с тобой их отравили, чтобы они не могли наняться в охрану. Поносом мучаются!

— Кхм…госпожа Блакли, так понос наш. Мы же матерям тех девиц полапанных раздали слабительную настойку. Бесплатно.

— И правильно сделали! Где это видано, чтобы под боком у ведьмы хороших девчонок портили, — тут она посмотрела на меня более осмысленно. — Мариша, говорю, неси Огюста!

— Госпожа Блакли, ну, что же из-за какого-то поноса Огюста тревожить.

— Мариша! Ты не поняла — это удар по нам с тобой! Они же ни в грош не ставят ведьм, только что ноги не вытирают. Да ещё людей подстрекают, что нас гнать нужно, — горячо проговорила она.

— Поганой метлой?

— Что?

— Да так. Слушайте, наёмники, конечно, отвратительны, но люди к нам не перестанут ходить из-за каких-то глупых сплетен.

Старуха посмотрела на меня, как на дурочку, обошла прилавок и сама достала Огюста вместе с бутылкой виски. Налила, перевалив за середину. Взяла его двумя руками и грустно проговорила.

— За неделю, которую они здесь ошиваются, к нам с каждым днём начало приходить всё меньше народа. Сегодня к нам не пришёл ни один человек. А знаешь почему? Наёмников не устраивает, что какая-то ведьма пользуется большим авторитетом, чем градоначальник или главарь их банды, власть делить не хотят… Я думаю, они здесь надолго, но не знаю зачем.