Воля Императрицы
Шрифт:
Дадже тоже нравились поездки, частично — потому, что они приводили её в деревни, находившиеся в обширных владениях Сэндри. В этих деревнях были кузнецы, мужчины и женщины, которые были более чем рады поговорить с другим кузнецом и обменяться знаниями. После проведённого в роскошном обществе дворян времени Дадже нужна была основательность кузницы и тех, кто в ней работал. Общество дворян всегда стимулировало её, как если бы она стояла на пороге какого-то великого открытия. Это было чудесно, но
Трис никогда их не сопровождала. Она была слишком занята работой с Жэгорзом, обучая его отгораживаться от того, что он видел и слышал, и обращаясь с пугливым другом Даджи терпеливее, чем Даджа от неё ожидала. «Во время своих путешествий она научилась чему-то, что её немного смягчило», — думала Даджа однажды вечером во время ужина, наблюдая за тем, как Трис кладёт ладонь Жэгорзу на плечо, пока тот смотрел на пламя в камине. «Когда она не думает, что за ней наблюдают, она может быть на самом деле нежной. Трис. Кто бы мог подумать?»
Сэндри думала, что на самом деле сойдёт с ума от сухого перечисления Амбросом урожаев зерновых, продаж мулов и налоговых отчислений, но она не могла не восхищаться его работой. В этих безразмерных бухгалтерских книгах она могла проследить ход дел, которые он и его отец вели в её владениях. Его отец справлялся хорошо, но тратил на поддержку зданий, дорог и на выплаты работникам минимальное количество средств. Он сберегал каждый медяк, чтобы посылать квартальные выплаты сначала матери Сэндри, а потом и ей самой.
Когда записи в книгах начали идти острым, убористым почерком Амброса, она увидела, что он ссужал деньги и возвращал их с процентами, затем использовал эти средства для инвестиции в управление урожаем и экспорт. Полученные доходы он пустил на улучшение владений, увеличив объёмы производства и создав более широкий выбор товаров для рынка. Проблема была та, которую она заметила в Эмелане — повышение налогов на владения.
Сэндри корпела над налоговыми отчётами одним солнечным днём неделю спустя после их приезда, когда пришла Трис, чтобы попросить у неё разрешение на посещение сторожевой вышки Жэгорзом и детьми Гудруни.
— Охранники отказываются впускать нас без разрешения от тебя, Амброса или Элаги, — сухо произнесла она, заглядывая Сэндри через плечо. — А это что?
— Имперские налоги. Знаешь, может быть, охранники тебе не поверят, — заметила Сэндри, поднимая свою шаль.
В её сердце затеплилась надежда на то, что Трис вновь откроет их связь, как это сделала Даджа. Сэндри задавила эту надежду в зародыше. Трис была слишком настороженной, и слишком занятой Жэгорзом. С Браяром у неё пока было больше шансов.
— Мне следует пойти с тобой, дать им знать, что у тебя точно есть моё разрешение.
Трис не ответила. Вместо этого она нахмурилась, водя пальцем по столбцу чисел.
Сэндри подождала, затем подтолкнула рыжую:
— Трис? Я задала тебе вопрос, сестра моя дорогая. Трис?
Не получив ответа и на это, Сэндри ткнула Трис пальцем.
Та хмуро взглянула на неё:
— В замке их нет, ясно?
Сэндри указала на книгу:
— Что там такого интересного? Только не говори мне, что Амброс мухлюет с суммами, потому что я тебе не поверю.
Трис фыркнула:
— А я — Королева Островов Битвы. Нет, дело не в Амбросе. Ты разве не видишь? Чем старше ты становишься, тем больше записей — больше налогов, и большее число налогов напрямую от престола. Сначала налоги с тебя брали четыре раза в год; потом — шесть; потом в этом году налог взимали дважды… Твой кузен такой же упрямый, как и ты.
Сэндри моргнула, глядя на Трис:
— Тебе следует стать пророчицей, туману напускать ты уже научилась, — пожаловалась она. — Да говори ты прямо, Трис.
Та закатила глаза:
— Она зачем-то пыталась опустошить его кошелёк. Наверное, чтобы он не мог посылать тебе каждый год одну и ту же сумму, потому что только она не меняется. Он крутился, урезал расходы, но эта сумма всегда оставалась одной и той же, даже в последние три года, когда он всё остальное урезал до минимума. А вот — нынешний год. Имперские налоги собирали только раз, хотя в прошлом году к этому времени собирали уже трижды. Готова биться об заклад, он тебе ни слова не сказал, так ведь?
«Он посылал мне налоговые отчёты, чтобы я увидела сама», — со стыдом подумала Сэндри. Она знала, почему записи за этот год так отличались. Она воспользовалась услугами магов, чтобы передать на север весть о своей поездке в Наморн в конце весны.
— Как только она узнала, что я еду, она перестала облагать эти земли такими налогами, — прошептала Сэндри.
— Почему он ничего мне не сказал? Я просто полагала, что он со всем справляется.
— Для него это — вопрос гордости.
Они обернулись. В дверном проёме стояла Элага.
— Он считал, что ты сочтёшь его плохим, не справившимся управляющим, если он не сумеет сделать тебе выплаты. Я молила его дать тебе знать, что твоих людей заставляют расплачиваться за твоё отсутствие, но…
Она пожала плечами:
— Он — ещё один упрямый ландрэгский мул.
Дом Ландрэг разводит самых лучших мулов! — с уязвлённой гордостью воскликнула Сэндри.
— Да, — сухо ответила Элага, глядя ей в глаза. — Полагаю, это благодаря тому, что животноводы имеют с этими мулами некоторые общие черты.