Воля Императрицы
Шрифт:
— Я думала, что тебе не нужна служанка, — бесстрастным голосом напомнила ей Трис.
Её молнии только-только начали угасать.
Гудруни посмотрела на Сэндри:
— Не нужна? Леди, я не хочу быть обузой… я могу устроиться швеёй в городе. Я никогда не намеревалась быть у вас на попечении…
— Тихо, — мягко сказала ей Сэндри.
Она зыркнула на Трис и произнесла:
— Мне ясно дали понять, что отсутствие у меня служанки — это очень странно. Гудруни добавит мне важности. Ясно? Тебя это устраивает?
— Мою-то
— Её тайком протащили вместе с утренним хлебом, — заметил Браяр. — Не хотели, чтобы мы вставали между ней и её важностью.
Сэндри подбоченилась, гневно глядя на них:
— Хватит.
— Да, Клэйхэйм, — сказал Браяр.
Он поклонился, и вернулся в свою комнату.
— Да, Клэйхэйм, — добавила Трис.
Она сделала реверанс, и вернулась в свою комнату вместе с Чайм.
Сэндри посмотрела на Даджу, явно расстроенная, и раскрыла рот, но Даджа покачала головой. «Дай им успокоиться. Они всегда слушают лучше после завтрака», — подумала она, хотя и не использовала их магическую связь. Она знала, что Сэндри и без этого её поймёт.
— Ну, я знаю, что сказала бы Её Имперское Величество, — отозвался Джак.
В отличие от остальных, он выглядел свежим и готовым к новому дню, опираясь на перила галереи и весело улыбаясь.
— Она говорит «слово клэйхэйм — закон» каждый раз, когда имеет ввиду важность или брак одного из её слуг. Особенно когда клэйхэйм — имперской крови. Ты по утрам дышишь огнём, так ведь, Леди Сэндри? Бедолага, который на тебе женится, может быть неготовым к такому острому [6] перцу в своей постели.
Сэндри показала ему язык.
«Она уже забыла о совсем недавней прибавке в важности», — сделала наблюдение Даджа.
6
В английском слова «горячий» и «острый» — полисемы.
Гудруни осела на пол, рыдая.
— Хватит, — ласково сказала ей Сэндри. — Похоже, что ты не лгала, что и к лучшему, если ты будешь на меня работать.
Она посмотрела на Амброса:
— Ты пошлёшь с Рави Гудруни несколько солдат, чтобы помочь ей упаковать вещи и привести сюда детей?
Элага посмотрела на своего мужа:
— Ты сказал, что будут изменения, когда клэйхэйм вернётся домой, — заметила она, сверкая глазами. — Я вижу, что ты не шутил. Возможно, тебе следует отдать приказ о проверке катапульт, на случай, если она захочет попозже с ними попрактиковаться.
Она
Ризу засмеялась со своего места на противоположной стороне лестничного проёма:
— Разве это будет весело? — спросила она у Даджи. — Одевайтесь. Вы и Кэйди можете отправиться кататься на лошадях вместе со мной.
Когда Даджа кивнула в знак согласия, Джак предложил:
— Я поеду.
— Но не я, — проворчал Фин. — Я — обратно в кровать.
Амброс не отрывал взгляда от Сэндри:
— Я не был её повелителем, — осторожно сказал он. — Я мог запретить ему её бить, но это всё, что я мог.
— Пожалуйста, Кузен, не сыпь мне соль на рану, — мрачно ответила Сэндри, жестом призывая Гудруни встать. — Я и так уже чувствую себя виноватой.
Обращаясь к стоявшей рядом с собой женщине, она сказала:
— Ты дважды подавала прошение моей матери?
Она повела Гудруни обратно в свои покои.
Даджа вздохнула:
— А я-то надеялась спать допоздна, — сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Дай мне час? — спросила Даджа у Ризу.
Та кивнула, и вернулась в свои покои, в то время как Даджа ушла одеваться. Одевшись, она заглянула к Сэндри.
Её подруга стояла в своей личной гостиной, уныло глядя в открытое окно. Из спальни доносились звуки кого-то роющегося в вещах. Похоже, что новая служанка Сэндри сразу принялась за дело.
— Так уж это было срочно? — полюбопытствовала Даджа. — Обязательно нужно было первым делом решать это с утра?
Сэндри поморщилась:
— Хочешь сказать, что мне следовало сделать это торжественнее? Вероятно. Но Халмар сам первым ворвался сюда, помнишь? Я думаю, Кузен Амброс остановил бы меня, будь я неправа. Ты не видела её, Даджа. Она спряталась здесь, чтобы поговорить со мной.
Она слегка улыбнулась.
— Ну, а потом она задремала, и разбудила меня посреди ночи. Он похитил её, и заставил её подписать брачный контракт. Она могла освободиться от него только по указу моей матери — или моему.
Она снова уставилась на открывавшийся из её окна вид.
— Даджа, моя мать не только отказалась её выслушать. Она… она игнорировала Гудруни. Она не обратила на всё это никакого внимания, и оставила Гудруни с мужчиной, который добился её силой. Я не думала, что моя мать была такой.
— Какой «такой»? — спросила Сэндри. — Такой, как дворяне?
— Безразличной, — прошептала Сэндри. — Ох, я знаю, что она была легкомысленной. Как и Папа. В каком-то смысле, они были как дети. Они всё время тратили свои деньги на путешествия и веселье, никогда не задаваясь вопросом, откуда деньги брались, и каков был их долг перед обеспечивавшими их людьми. В этом они были неправы, очень неправы. Если я чему и научилась за последние три года, то именно этому.
Она развернулась, и села на кресло рядом с Даджей: