Волжане
Шрифт:
Само медицинское учреждение по сути уже претендовало именоваться университетом, хотя в узких кругах сия полузакрытая богадельня с самого начала звалась институтом благородных девиц. И вовсе не из-за родовитости учениц, как мог бы кто-нибудь подумать, а потому, что вокруг нее постоянно толпились подростки из ближайших воинских школ.
Сейчас эти мальчишки под предводительством Завидки стояли на берегу, составляя почти половину походного количества ратников. У них тоже был экзамен, выпускной, практический. Назывался он «дойти до Камы и вернуться», желательно живыми.
Это
— Свара!
Вовка спрыгнул с судна на мелководье и подбежал к главе ветлужской воинской школы, с ленцой прохаживающегося по песку позади строя своих будущих выпускников.
— Вот, посмотри какой наконечник!
— Ну?.. — Свара повертел в руках грязную заточенную кость и равнодушно кинул ее в воду. — И без того ясно, что не воин бросал ту стрелу. То ли охотник безголовый род свой наказал, то ли недоросль незрелый по недомыслию подставил его под огонь и меч.
— Как так?
— Почем я знаю? Вот сожжем селение, тогда и спросим! По Русской Правде сами жители отвечают за порядок на своей земле! Вирой, а то и головой!
— А по Ветлужской или черемисской?
— А по любой! Вопрос лишь в том, будем ли мы Чумбылату, ижмаринскому кугузу жалиться, или сами злодеев накажем?
— Будем, иначе неприятностей на свою голову не оберемся, и он нас на Вятку не пропустит…
— То-то и оно… — сплюнул на песок Свара.
Вовка задумался. Плыть до владетеля пижемских и иных земель было недолго. Его стольный град стоял чуть ниже по течению в Трехречье, там, где Кукарка, Пижма и Вятка собирались в единое целое. В отличие от бывшего ветлужского кугуза молва о Чумбылате шла неплохая. Был он немолод и уже успел оставить после себя добрую славу и многочисленные крепостицы по границе своего княжества. В основном на Пижме и Вятке, защищая свое и соседское юмское кугузство, а заодно примеривая на себя титул оньыжи, главы всех черемисов. Примерял не без оснований, в вятских баталиях он вел за собой многих, однако уже давно никто из кугузов этот титул не носил и вряд ли остальные черемисские властители согласились бы на его верховенство.
А еще поговаривали о том, что он пытался взять под свою длань ветлужское кугузство, разброд и шатание в котором достигло в начале прошлого года своего предела. Но не успел. Или не смог. В этом Вовка до конца не разобрался. Точно знал лишь то, что ижмаринский владыка приходил к ним прошлой весной за оружием, где между делом жаловался на северных мореходов, подмявших под себя всю торговлю на Вятке.
В любом случае, выгораживать провинившихся подданных он не стал бы, да и ветлужцам было не руки с ним ссориться, путь на Урал шел через его земли и с его разрешения.
— Явился,
Свара недолюбливал Кия еще с тех пор, как схлестнулся с его воями в верховьях Люнды, поэтому лишь скривился и отвернулся в сторону реки, заметив вынырнувшего из тумана черемиса.
А Вовка замер. Ушедший на разведку воин вид имел донельзя растрепанный, если не сказать больше. Шлема не было, длинные волосы, обрезанные по плечи, клочьями сбились на одну сторону, доспех был заляпан грязью, а из его сочленений клочками торчала трава.
За спиной послышался всплеск и рядом с Вовкой неслышно встал Гондыр, напряженно вглядываясь в том же направлении.
Заметив походного воеводу, Кий тут же свернул в его сторону, кидая настороженные взгляды себе за спину. И только остановившись в двух шагах, тяжело перевел дух и… не произнес ни слова. Глаза черемиса и вовсе подернулись дымкой, как будто он блуждал в воспоминаниях.
Нарушил молчание Свара.
— Что застыл? Чудо-юдо заморское узрел, или обычная лягуха страху навела?
Тот, однако, на зубоскальство отвечать не стал и мрачно поклонился в сторону Гондыра.
— Русы!
— Кто?..
В ответ Кий бросил на песок корявый лук с оборванной тетивой, распушившейся обрывками жил, и нехотя пустился в объяснения.
— Уводи людей, воевода! Судя по всему, стольный град Чумбылата рать русская осадила, зажитьем [9] промышляющая. Что да как, выведать не удалось, на пастбище лишь пастух блаженный с отбившейся от стада скотиной. Он больше слюни пускает, чем по делу вещает, но одно сказал точно — часть воев поднялась по реке и взяла их селище.
— Так пастух стрелу пустил или…
9
Зажитье — военный грабеж
— Он. Ума недалекого, но в таком тумане любому могло поблазиться, а уж при виде медного чудища на нашей лодье… На русов он подумал!
— Да что за русы такие? Что здесь делать людишкам ростовского князя или тем же новгородцам?
— На этих думай в последнюю очередь, воевода, — покачал головой Кий. — Скорее это торговцы северные, Нукратский путь оберегающие.
— Что пастух? — Гондыр оглядел черемиса с ног до головы и вопросительно кивнул на его измазанный грязью доспех. — Почему не привел?
— Отпустил. От волнений падучая на него напала, так что говорить он долго не сможет. Да и куда болезный денется от спроса и своего стада?
— Сколько воев, удалось выяснить? Не прорвемся мимо них на Вятку?
На вопрос воеводы Кий в ответ лишь пожал плечами, но неожиданно встрепенулся и сделал шаг в сторону. Река была пуста, но черемис не двигался, тщась рассмотреть нечто, скрытое за плавными изгибами ветлужских лодей, мерно покачивающихся на легких волнах Пижмы.
Спустя несколько мгновений с низовьев реки донесся мощный, басовитый звук боевого рога, заполнивший все ее пространство и ушедший вверх по течению.