Вонючий рассвет
Шрифт:
– Чушь!
– Что ж, закройте глаза, заткните уши и твердите, что мы ни при чем!
– Ладно, договорились, мне все равно придется работать с вами, но я должен быть уверен в вашей искренности.
– Что я должен сделать, чтобы вы мне поверили?
– спросил Сергей Сергеевич.
– Для начала - расскажите, что вам нужно было от Виктора. Все - начистоту!
Сергей Сергеевич расхохотался.
– От меня требуется всего лишь упражнение в разговорном жанре? А я-то подумал, что вы, Махов, пошлете меня в далекие сказочные края совершать богатырский подвиг!
–
– Об этом не волнуйтесь. Моя история выглядит настолько фантастической, что придумать что-либо подобное я просто не сумел бы. Хотите информацию из первых рук - пожалуйста! Не я буду говорить, а люди, которые знают о конце света больше, чем мы!
Махов не вернулся.
– Как ты думаешь, почему четвертым оказался Сергей Сергеевич? И зачем он нам может понадобиться?
– озадаченно спросил Макаров.
– Дружить с ним мне чего-то не хочется.
– Неудачный вопрос, потому что бессмысленный, - ответил Фимка.
– Почему тридцать семь? Не почему. Так получилось. По повадкам он обычный осведомитель - добровольный информатор. Знаешь, были такие ребята в Союзе ССР, которые за небольшую дополнительную плату сообщали руководству о нарушениях режима, трудовой дисциплины или случаях вольнодумства. Таких в научно-исследовательских институтах всегда было немало. В начале девяностых их всех уволили за ненадобностью. Сейчас, надо полагать, они опять кому-то понадобились.
– Ты считаешь, что в нашей истории замешаны спецслужбы?
– Нет, нет, - сказал Фимка с невеселой ухмылкой.
– Сомневаюсь. Скорее всего, он трудится на организованную преступную группировку.
– Что же нам с ним делать?
– Ничего. Не удивлюсь, если мы этого Сергея Сергеевича больше не увидим. Он свою роль сыграл. Посмотрел на нас - и мы ему не понравились. От нас его мафиозным друзьям мало толку. Понимаешь?
– А как же фотография Ивана Ефремовича? Мы, вроде бы, должны встретиться с ним на пустыре погибающего мира...
– Не разочаровывай меня, писатель, - грустно сказал Фимка.
– Пора бы тебе научиться понимать, что книжки - это одно, а жизнь наша скучная - совсем другое. Здесь нет места для фантастических историй и сказочных персонажей. Виктор не был волшебником. Реализовать нуль-транспортировку он не мог, потому что никаких нуль-транспортировок не бывает. Физика нашего мира не позволяет. И проходов в чужие миры не существует, разве что в кротовых норах, но черных дыр поблизости не видно, следовательно, должно существовать объяснение, не выходящее за рамки здравого смысла. Твой Иван Ефремович ссылался на бредни сумасшедшего. Вот и разгадка, надо полагать, сам он лечился в соседней палате.
– А твои приключения с террористами?
– Всего лишь еще одно подтверждение очевидного факта - мы попали в центр активности психически неполноценных людей.
– Что же нам делать?
– Разве не ясно - мы должны попытаться выйти из этой истории с наименьшими потерями.
– А конкретнее?
– У наших самозванных знакомых должны быть лечащие врачи, надо найти их и потребовать, чтобы они выполняли свои профессиональные обязанности с большим рвением. А то мы накатаем телегу начальству, и их лишат квартальной премии.
– Это и есть твоя рациональная версия событий?
– Да.
– Ты можешь поручиться жизнью, что она единственно верная?
– Нет. Но она наиболее вероятна.
– Хорошо. Давай теперь займемся менее вероятными. От тебя не убудет?
– Нет, не убудет.
– Пошли?
– В кабинет?
– Да.
– Пошли.
Глава 15
Катастрофа
Макаров привычно открыл дверь в кабинет и решительно прошел внутрь. Люди ко всему привыкают, даже к перемещениям в чужие миры.
– Проходи, - обратился он к Фимке.
– Иван Ефремович обязательно появится... Как только сообразит, что нужен нам.
– А ты помнишь, что если мы окажемся в этом мире вчетвером, то не сумеем возвратиться назад.
– Все-таки странный ты, Фимка, человек. Сначала убеждаешь меня, что разговоры о реализации нуль-транспортировки пустое сотрясение воздуха. А теперь боишься, что не вернешься из мира, в существование которого не веришь! Это очередной парадокс, что ли?
– У меня вдоль позвоночника пробегает странный холодок. Если это не страх, то что?
– Успокойся. Махов с Сергеем Сергеевичем отказались участвовать в нашем приключении. Так? Объясни теперь, как мы сможем оказаться в кабинете вчетвером?
– Это так... Твой довод показался мне убедительным. Не могу ничего возразить.
– Проходи, - Макаров поманил Фимку пальцем.
– Что ж... Но помни, если мы попадем в беду - виноватым будешь ты.
– Хорошо...
Фимка остановился посреди комнаты, близоруко озираясь по сторонам. Его настороженность вполне можно было понять - в прошлый раз, когда он согласился войти в эту комнату, ему пришлось столкнуться с массой неприятностей - его захватили в заложники, принуждали к противозаконной деятельности, били, а в конце концов, наверное, чтобы сломить окончательно - припугнули неизбежной гибелью всего живого.
Макаров волновался меньше. За последние дни в кабинете ничего не изменилось. Надпись на обоях "Зенит - чемпион" никуда не делась. Он поймал себя на том, что пытается подсчитать, сколько времени прошло в этом мире, если события в нормальной реальности длятся всего три дня...
"Неужели я поверил в реальность существования умирающего мира?
– удивился он.
– Но никаких строгих доказательств за последнее время не появилось. Легче всего согласиться с Фимкой - людей настигло коллективное умственное помешательство. А я, в этом случае, оказался в полном порядке, потому что ничего нереального или выходящего за рамки здравого смысла со мной не произошло. Беседа с Иваном Ефремовичем? Его рассказы - всего лишь образец устного народного творчества. Алкоголь, наркотики и стимуляторы растормаживают сознание и обостряют фантазию... Это общеизвестный факт".