Вонючий рассвет
Шрифт:
– Не удивлюсь, если и прочие жители проводят последние недели в удобных креслах, философствуя на заданную тему.
– Абсурд!
– Попробуй опровергнуть, - прыснул со смеху Макаров.
– Кстати, Фимка, ты и сам любил время от времени предаваться поискам философских обобщений! Помнишь?
– Обо мне ли сейчас речь! Давай лучше учиним допрос Крысину. Он должен знать правду о Катастрофе.
– Если только не проводит время в размышлениях о неизбежности происходящего!
Лифт не работал, на седьмой этаж пришлось подниматься пешком. Это было крайне неприятное восхождение. Подъезд был изрядно загажен. Макарову даже показалось, что это сделано специально, чтобы подчеркнуть философскую сущность продвижения к истине через грязь и смрад. В качестве иллюстрации к крылатому выражению "сквозь тернии к звездам", так сказать... Чтобы плод познания не показался излишне сладким и приятным...
"Это будет верхом цинизма, - подумал Макаров, - если решить задачу с Катастрофой удастся именно здесь - в этом обшарпанном доме на берегу Смоленки! Мне и в голову раньше не приходило, что путь к самому важному в моей жизни знанию, придется прокладывать сквозь грязь, пищевые отходы и неотвязную жижу".
– А вот и обиталище господина Крысина, - сказал Фимка и изо всех сил принялся барабанить по двери кулаком, а потом и ногой.
– Что ты делаешь?
– удивился Макаров.
– Звонок не работает, разве ты не помнишь?
Пришлось подождать. Наконец, дверь открыли. У Макарова от удивления отвисла челюсть. На пороге стоял лысый самодовольный человек, одетый в странную хламиду, отдаленно напоминающую одеяние древних ацтеков. которого иначе, как странным, назвать было невозможно.
– Минуточку, я не одет, - заявил человек и торопливо водрузил на голову пышный, утыканный перьями головной убор, также, наверное, имевший отношение к одеянию ацтекского жреца.
– Не правда ли, так значительно лучше.
– Вы - Крысин Владимир Иванович?
– По-моему, это просто бросается в глаза. Таких перьев в городе больше нет ни у кого. А знаете почему?
– Нет.
– Пока еще не завезли в торговую сеть. Я один пока обладаю этим замечательным нарядом, положенным мне по статусу практикующего жреца. А конкуренты пусть ходят в кепочках. Да. Кто успел - тот и съел!
– Так вы Крысин?
– Подтверждаю, - гордо произнес новоявленный жрец.
– Вообще-то я ожидал, что организованное паломничество ко мне начнется только завтра. Но это не принципиально. Сегодня, так сегодня. Честно говоря, давно не терпится приступить к исполнению обязанностей Верховного жреца.
– Считайте, что мы - неорганизованные ваши поклонники, - сказал Фимка.
– А вы проходите, проходите, сейчас я зажгу благовония. И ваша душа примирится с окружающим безобразием.
– Было бы неплохо, - сказал Макаров.
– Вонища у вас в парадной стоит невыносимая!
Крысин был невменяем. Это бросалось в глаза. И прежде Макарову приходилось встречать людей, надорвавшихся под тяжестью собственного величия. Обычно эти несчастные производят самое жуткое впечатление и общаются с ними только по принуждению. А они страдают и удивляются, почему это с такими хорошими и пригожими, разумными и проницательными, продвинутыми и завлекательными никто не дружит. Но с Крысином дело обстояло еще хуже - он уже давно не нуждался в друзьях - только в почитателях и фанатах. Ему нужно было поклонение, а судя по торчащим из-за уха перьям, и обожествление.
– Присаживайтесь, - сказал Крысин после того, как зажег с десяток свечек.
Макаров с готовностью сел и жестом показал Фимке, чтобы и тот устроился удобнее. Не приходилось сомневаться, что перед ними будет разыграно по-настоящему феерическое представление.
– Прежде всего ответьте на очень легкий вопросик. Считайте, что у нас разминка! Нет, не так. Вопрос крайне важен и, чтобы найти правильный ответ, нужно сосредоточиться и не отвлекаться на пустяки. Итак, кто на свете всех милее, всех румяней и белее?
– Можно угадать с трех раз?
– спросил Макаров.
– Нет.
– Это вы!
– уверенно заявил Фимка.
– Правильно! Первое очко - ваше.
– Как ты догадался?
– поинтересовался Макаров, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
– Мне подсказал богатый жизненный опыт.
– А вот еще вопросик, - с гордостью поглядывая по сторонам, сказал новоявленный ацтекский жрец.
– Ответьте мне - кто лучше всех умножает на 12?
– Теперь попробую я, - сказал Макаров.
– Мне тоже хочется получить очко! Мой ответ - ацтекский жрец Крысин Владимир Иванович. Вы, то есть, собственной персоной.
– А вот и неправильно! Очко осталось не разыгранным!
– Сдаюсь!
– Я знаю, - попытал счастья Фимка.
– Арифмометр "Феликс".
– Опять ошибка, - обиделся жрец.
– Я же предупреждал - вопросы будут коварные, следовательно, ответы требуют внимания и сообразительности.
– Герасимец Александр, - немедленно выпалил Макаров.
– А это кто?
– удивился Фимка.
– Не знаю, - признался Макаров.
Ацтекский жрец сиял. Вне всяких сомнений, он получил еще одно красноречивое доказательство собственного интеллектуального превосходства над прочими обитателями Земли.
– Объявляется правильный ответ - второклассник Вова Крысин!
– Э-э, дружище!
– возмутился Макаров.
– А я что сказал?
– Вы сказали - ацтекский жрец Крысин Владимир Иванович. А это - нонсенс. Меня в те годы еще никто так не называл. Дело было во втором классе. Конечно, я был Вовой. И горжусь этим. И не смотрите так грустно. Проигрывать тоже надо уметь. У меня есть доказательство. Вот.
Крысин предъявил свою тетрадь по математике за второй класс, и ткнул пальцем в страницу, где неловким детским почерком была изображена таблица умножения на 12.
– Ни одной помарки! Но главное - вот здесь, - он перевернул страницу и указал на надпись, сделанную учительницей - "Молодец, Вова!" - А я что говорил! Обратите особое внимание - Маргарита Степановна сделала свою историческую надпись красными чернилами!
– Я повержен!
– признался Макаров.
Крысин загордился окончательно.
– Принимая во внимание низкий уровень вашего интеллекта, я делаю безошибочный вывод - вы пришли ко мне за советом и консультацией.
– Можно сказать и так.