Вооружен и очень удачлив. Трилогия
Шрифт:
— С Центральной базы, — откликнулась напарница, прихлопывая перо платиновым колпачком.
Моя уверенность в себе тихо пискнула и уползла в дальний угол. Вот уж не повезло, так не повезло. Центральная база — единственное место, где установлены машины времени для служебного пользования. Сейчас эта столичная штучка небрежно сообщит, что лично беседовала с Данте, одевается исключительно у еще не родившегося Гуччи, а по субботам бегает на концерты Элвиса Пресли. А я-то, дурак, изображал перед ней крутого мачо!
— Ну и как там, в Центре? — криво
— Здорово! — призналась Вторая.
Я сдулся окончательно, но тут чертовка широко распахнула голубые глаза и добавила:
— Я ведь с детства мечтала покорить Центральную базу. Помню, засыпаем мы с ребятами в интернатской спальне — холодно, по полу сквозняки гуляют, — и я про себя загадываю: вот вырасту и уеду отсюда. Стану знаменитой, все будут меня узнавать, а потом… — Она замялась.
Так, уже интересно.
— А выросла ты где? — осторожно уточнил я.
— В сто пятьдесят первом филиале. Под Верхними Плотами.
Моя кислая улыбочка моментально переросла в широкую и искреннюю. Сто пятьдесят первый филиал — это такая дыра! Такая дырища! Наше отделение по сравнению с ней — недосягаемая роскошь и центр цивилизации.
— Из Верхних Плотов в Центр — отличная карьера! — похвалил я. — Как же ты выбилась, детка?
Вторая пожала плечами.
— Да как-то само собой получилось, даже особо напрягаться не пришлось. После учебы направили на практику, потом предложили остаться, ну и… Честно говоря, за эти два года в столице я и не видела толком ничего. Мотаюсь по филиалам, как саранча по полям. Устала уже.
— Ничего, у нас отдохнешь, — пообещал я, мучительно размышляя, чем бы таким заинтересовать красавицу. — Как ты относишься к маскарадам?
— 437/138-5! Пятый! Пятый! Вызывает база! — Полное отсутствие эмоций в голосе, неожиданно громко прозвучавшем в приемнике, выдавало плохое настроение куратора. — Пятый! Вы забыли вернуть реквизит в кладовую! Костюм-тройка из шелка одна штука, повязка шелковая одна штука, штиблеты лаковые одна пара, сигара несгораемая одна штука, напульсник платиновый одна штука, трусы-стринги шелковые мужские одна штука. Повторяю…
Вот скотина! Почему-то про несданное чертовкой на склад подвенечное платье он не сказал ни слова, а про мои маленькие слабости орет как резаный!
При упоминании белья глаза напарницы чуть на рога не наделись. Уж не знаю, что она обо мне подумала, но отскочила, словно ее святой водой ошпарили. Бедолага и не представляет себе, какие еще сокровища, недоступные рядовым чертям, хранятся в провинциальных кладовых. Столица отдыхает.
А куратор все не унимался:
— Пятый! Пятый! Верните реквизит! В случае задержки возврата бухгалтерией будет начислена пеня! Пятый! Пятый!
Самодовольная ухмылка враз сползла с моего лица. Стыдно признаться, но, несмотря на достаточно высокий ранг и заслуги, я все еще немного робею перед канцелярскими крысами — бухгалтерами. Ничего не поделаешь,
Я с явным сожалением погладил шелковый жилет— это вам не полевая форма: негорючая, непромокаемая, неудобная — и начал торопить Вторую:
— Ты давай заканчивай свою поэму, хватит. Нам с тобой поручена деликатная миссия — нужно до полуночи забрать сверху тело.
— Человека? — деловито уточнила Вторая, захлопывая папку.
— Черта. Человека, кстати, тоже хорошо бы прихватить. И не одного, а сразу троих, в котельной топливо заканчивается.
— Лучше даже четверых, — мягко поправил куратор. — К тому же не забывайте об ужасающих зверях-мороках, которые должны расползаться по улицам и пугать горожан. Вторая, это была твоя обязанность? Умница, девочка, пока отлично. Помните, наша цель — погрузить город в пучину ужаса, чтобы коллективная ненависть и страх людей направились в одну точку и отразились в небе, создав над городом отрицательный купол. Отражатели на крыше Башни уже устанавливают.
— И это должны сделать мы вдвоем? — В глазах напарницы плескался ужас.
— У нас тут не столица, — ехидно прищурился я. — Приходится работать.
— Но разве можно успеть за сутки это все?
— Так это еще не все! — радостным тоном мазохиста сообщил я. — Кроме доставки тела чертенка и опытов с животными вместо дежурной бригады нам досталось особое задание. Если не ошибаюсь, закладка яйца под город.
— Змия-искусителя, — подтвердил голос администратора. — По прогнозу синоптиков с завтрашнего дня зарядят дожди — высохшая река может опять наполнить русло и слиться с родником на склоне.
— И что? — подняла выщипанные в ниточку брови Вторая. — Не поняла связи.
— Ручеек хоть и хиленький, но не простой, в нем святая вода течет, — снисходительно пояснил я. — Смешается с речкой — будет целая река святой воды. Представляешь, что случится, когда местные жители потянутся на речку с ведрами?
Судя по стеклянному взгляду напарницы, она искренне попыталась представить себе эту картину и потерпела фиаско.
— Чем же змий поможет? — наконец выдавила она. — Может, просто заткнуть ручей?
— Эх, молодость-наивность! — вздохнул я. — Если ручей, как ты выражаешься, «просто заткнуть», то уже через час здесь появится целая делегация Положительных. Начнутся долгие, нудные и чреватые уступками с нашей стороны переговоры. Они будут обвинять нас во всех грехах, мы станем оправдываться, но итог все равно окажется не в нашу пользу. Нет, ручей лучше не трогать. Пусть течет.
— Что же сделает змий? — заинтересовалась напарница. — Выпьет воду?
Я снисходительно улыбнулся.
— Если яйцо подложить точно в подземный пласт под руслом реки, то картина кардинально изменится. За два-три дня змий наестся людских грешков, вырастет, его грязный пот смешается с потоками воды, и река будет осквернена. Уже не раз опробованное средство.