Воплощение снов
Шрифт:
— Звучит ободряюще, — с трудом найдя в себе силы усмехнуться, обронил принц. — Но все же я рад, что ты снова здесь… И, надеюсь, твои новости будут хоть сколько-нибудь получше!
Граф вспомнил о конверте за пазухой, что ощущался сейчас чугунной гирей, и покачал головой.
— Нет? — без всякого удивления переспросил Рауль. — Что же, какая-никакая, а все-таки стабильность. Ну же, не томи! Хранители севера присягнули на верность герцогству Лилии?.. Или это мой тесть продает на сторону нашу сталь?..
— Ни то, ни другое, ваше высочество. С заставами все так же, ни шатко ни валко, и вора мы пока тоже не взяли за жабры. Но что касается новостей…
Он, не договорив, нырнул рукой за лацкан и протянул Раулю конверт со сломанной печатью.
— Пришло с ночной почтой, — сказал он.
Принц вынул из конверта бумаги. Прочел. И спустя время, необходимое для осознания, медленно поднял глаза на соратника.
— Как?.. — только и смог сказать он.
— Не знаю. Мы сделали всё, что могли,
Рауль Норт-Ларрмайн не ответил. Взгляд его, тяжело опустившись вниз, вновь остановился на разложенных по столу бумагах, украшенных государственными гербами Бар-Шаббы.
Первая была годовым табелем за третий курс, а вторая — коротким официальным письмом за подписями глав двух факультетов и личной печатью барона Норвиля, временно исполняющего обязанности архимага. В письме говорилось, что по результатам переводных испытаний адепт Нейлар эль Хаарт успешно перешел на четвертый курс и получил распределение на боевой факультет высшей школы Бар-Шаббы.
Глава XXVII
Ярко-зеленый ковер укрыл Даккарайскую пустошь — от стен древней цитадели до самого подножия гор. Вверху сияло чистой лазурью небо, тоже яркое, светлое, каким оно бывает лишь в конце мая, а совсем по-летнему ласковое солнце в полдень уже начинало припекать всерьез. Дни стояли теплые, ночи короткие, звездные, и воздух был так пропитан ароматом цветущей вилоры, что порой кружилась голова. Впрочем, не только медоносный цвет был тому головокружению виной: последние недели перед каникулами вся школа Даккарая пребывала в состоянии лихорадочного возбуждения. Экзамены, квартальные зачеты, сдача нормативов, подготовка табелей и подтягивание отстающих, утверждение планов на грядущий учебный год и расписание вахтенных дежурств на все лето, выпуск старшего курса, утверждение дат летних сборов для офицерского состава… И кадетам, и преподавателям было чем заняться; и те, и другие торопили стоящий на пороге июнь в предвкушении долгожданного отдыха.
Двадцать восьмого мая первокурсники держали свой последний экзамен, по военной истории. Летные квартальные испытания и сдача нормативов по стрельбе и физической подготовке были давно позади — в Даккарае всегда начинали с главного, чтобы попусту не тратить время на тех, кто плохо держался в седле. Историк, мастер Стром, вызывал учеников по одному, так что начавшийся в два часа пополудни экзамен затянулся до вечера. Имя кадета Д'Элтар, согласно алфавитному списку, значилось в самом его конце, так что из аудитории Кассандра тоже вышла последней: с заслуженным высшим баллом и счастливой улыбкой на губах. И даже совершенно пустой коридор по ту сторону двери — Орнелла, конечно, подругу не дождалась, несмотря на все обещания — не испортил ей настроения. «Завтра будет еще целый день, успеем друг друга поздравить», — думала Кассандра, медленно шагая по гулкому коридору к лестнице. На душе у нее было легко, сердце пело. Кончился этот долгий, тяжелый год, пусть и было в нем все-таки немало хорошего, а впереди ее ждет целых три месяца воли! Девяносто дней без муштры, зубрежки, побудок в половине седьмого утра и нарядов вне очереди — это ли не счастье? Да, конечно, она будет скучать по Яру, и по Сельвии тоже, и даже, наверное, по Кайе — но ведь они расстаются ненадолго. Каникулы пролетят быстро, и уже в сентябре они встретятся снова, все четверо: бессонные ночи для Кайи с Орнеллой не прошли даром, и обе с честью преодолели тяготы квартальных зачетов… А у герцогини эль Тэйтана есть свой дом в столице. И они с Кассандрой обязательно будут видеться, не зря же Орнелла весь май твердила, что после «целого года этой тюрьмы» Мидлхейм ей необходим как воздух! «Чтоб мне лопнуть, — повторяла она, — если я опять на всё лето запрусь в Каменном Логе! Видеть не могу больше горы и крепости, хватит с меня!» С каждым новым успешно выдержанным экзаменом ее светлость, от которой за апрель остались одни глаза, словно понемногу возрождалась к жизни. Она беспрестанно вслух мечтала о том, как откроет гостиную своего столичного дома на Парковой аллее, как будет принимать гостей, ездить с визитами и до рассвета плясать на балах, сколько новых платьев сошьет себе вместо «этого треклятого мундира» — и никому из подруг не приходило в голову смеяться над ней, даже Кайе. Они все устали, стосковались по дому и считали дни до отъезда из Даккарая, как считал их в последние недели мая каждый его кадет.
И вот наконец свершилось! Экзамены позади, завтра утром они в последний раз наденут свои мундиры, чтобы вечером уложить их на долгие три месяца в дорожные сундуки, приготовят платья, которые по словам все той же Орнеллы «безнадежно вышли из моды», а тридцатого мая усядутся в экипажи и разъедутся по домам… Мысли о доме и скорой встрече с родными застали Кассандру уже на лестнице, и умиротворенная улыбка на ее лице медленно погасла. Дом. Там ее ждут мама и папа, и Крис в последнем письме обещала приехать на месяц-другой погостить вместе с мужем, да только… «Ох, Нейл! — с тоской подумала она. — Тебя-то мне уж точно не видать!» Тяжело вздохнув, Кассандра положила руку на перила и принялась спускаться вниз. Непривычно пустой и тихий холл главного учебного корпуса удваивал
Вспомнив смешливого адепта, Кассандра совсем приуныла. Похоже, он говорил правду. А раз так, вполне вероятно, что Нейла ей и впрямь не видать как своих ушей ни в этом году, ни в следующем. Как все это несправедливо!.. Забывшись, Кассандра сдвинула брови и ударила сжатым кулаком по перилам. В сущности, винить-то ей, кроме себя, было некого.
— Так тебе и надо, — самоуничижительно прошипела она. — Врушка несчастная!
Сбежав с лестницы, она быстрым шагом пересекла темный холл и через распахнутые двери вышла на крыльцо. Площадь тоже была пустынной — истощившие все свои силы в экзаменационных боях кадеты Даккарая уже разбрелись по казармам. Орнелла и остальные девочки, наверное, тоже там, в кадетском городке… Кассандра обвела взглядом площадь. Ну и хорошо, что никого нет, ей совсем сейчас не хочется кого-то видеть. Она спустилась вниз по ступеням крыльца, подошла к тихо журчащему фонтану и присела на гранитный бортик. Опустила руку в холодную воду, бесцельно пошевелила пальцами… И вдруг тихо, упрямо фыркнула себе под нос. «Не дождетесь! — сердито пообещала она в мыслях неизвестно кому. — Не стану я ходить на шлейке как дрессированная собачонка только из-за того, что кто-то там боится магии!.. Нейл мой лучший друг! А моя жизнь, демон вас раздери, только мое дело!» Она вскинула голову и прищурилась. Ничего. Не обязательно, в конце концов, лазить в окна да через изгородь — дома-то ее все равно не запрут. «А у Нейла в столице есть друзья — хотя бы его этот Рексфорд, с которым он все прошлое лето прокатался. Мидлхейм большой, и уж где-нибудь, как-нибудь мы все равно встретимся!»
Позади послышались чьи-то шаги. Орнелла? Кадет Д'Элтар обернулась, готовясь высказать подруге всё, что думает о нарушенных обещаниях, но увидела, что ошиблась.
— Клифф! — она удивленно наморщила лоб. — Ты что здесь делаешь? Я думала, третий курс уже вовсю празднует!..
Подошедший кадет Вэдсуорт с сожалением развел руками.
— Пока только мысленно, — сказал он, тоже присаживаясь на бортик фонтана. — Все-таки нас еще официально не распустили, и устав никто не отменял. Вот дадут сигнал к отбою — и полетят из окон пробки!..
— Ого! А капитан вас на горячем не поймает?
— Он уже поймал, — весело блестя глазами, доложил тот. — Декстера, с ящиком крепленого под полой. Так что, уж поверь, после отбоя в капитанском флигеле пир пойдет почище нашего!
Кассандра захихикала. Принятое недавно решение рассеяло печаль, и к ней снова вернулось хорошее настроение.
— А ты что тут сидишь одна? — спросил Клифф. Девушка, отведя взгляд, пожала плечами:
— Так… Просто устала…
— И мастер Стром на прощание пару последних жил вытянул? — склонив голову набок, проницательно усмехнулся кадет Вэдсуорт. Потом состроил постную мину, выпятил вперед подбородок и, вздев вверх указательный палец, тоном оракула изрек:- «История — важнейшая из наук! И тот, кто не знает своего прошлого, господа, подобен сироте без роду и племени!..»
Кассандра, всплеснув руками, захохотала на всю площадь. Клифф был мастер копировать окружающих, и своими ужимками иногда смешил ее до колик. Он вообще был смешной, этот Клифф. И вовсе не противный, как ей когда-то казалось — совсем даже наоборот. А еще он был единственным, кто не стал выговаривать ей за тот прыжок из одного драконьего седла в другое. «Это было здорово, клянусь Антаром! — только и сказал он. — Где ты так научилась?..» Кассандра, конечно, не стала рассказывать про Нейла и их ночные тренировки с бревнами, соврала первое, что на ум пришло, но к долговязому кадету после этого значительно потеплела. Энрике-то, помнится, прочел ей получасовую нотацию о том, что нельзя так рисковать жизнью, а Орнелла вообще устроила двухнедельный бойкот! Клифф же ни в чем ее не осуждал. И с ним было весело.