Воплощение снов
Шрифт:
Определившись со стратегией, Астор повел свою линию, не отступая от нее ни на шаг, и это сработало. Лавиния, что первое время с недоверием поглядывала на «исправившегося и осознавшего» супруга, понемногу оттаяла, успокоилась, перестала сидеть в его присутствии, словно аршин проглотив, и даже, кажется, заикаться стала чуть меньше. Ободренный этим маркиз Д'Алваро перешел ко второй части плана, касавшейся подарка, и тоже преуспел, причем дважды — лошадь жене определенно понравилась, а пойманный Астором взгляд прозрачных глаз, полный мучительных сомнений, подсказал, что победа не за горами. Еще чуть-чуть терпения, день-два, максимум неделя — и он наконец получит то, что ему нужно. Покинув конюшню в самом приподнятом настроении, его сиятельство вернулся в дом и, словно паук, ловко раскинувший свою паутину, уселся ждать…
И дождался таки, пусть в последний момент Лавинии все же изменила ее невеликая храбрость.
«Ничего, — удовлетворенно прислушиваясь
Маркиз Д'Алваро, крайне довольный собой, задул свечу и улегся в постель. Откинулся на подушку, закрыл глаза… И улыбнулся, вспомнив крадущиеся шаги за дверью. Трусиха, конечно, но, верно, не совсем уж безнадежная — да и жена из нее, если подумать, не самая плохая. Пусть она эль Виатор и из себя ничего особенного не представляет, но зато не лезет, куда не просят, и знает свое место. В доме ее не видно, не слышно, порядков своих она тоже не завела, и навряд ли когда-нибудь заведет… Положа руку на сердце, могло быть и хуже, уродись она характером в папашу! А так есть вероятность, и немалая, что те годы, которые Кассандра проведет в Даккарае, ему самому не покажутся каторгой. «Не забыть бы завтра справиться, как там ее здоровье, — уже засыпая, подумал он. — Хотя голову даю на отсечение, что с ним и сегодня все было в полном порядке. Экая совестливая супруга мне попалась!»
На следующий день, для верности, он заехал с визитом к Д'Освальдо и остался там ночевать. Позаботившись отослать жене свои извинения с довеском в виде поклона от барона и склянки с домашней укрепляющей настойкой от баронессы. Грядущую ночь Астор не без оснований планировал провести уже не в одиночестве…
Однако не случилось. Утром того самого дня, когда терпение и безусловный талант стратега должны были, наконец, принести его сиятельству долгожданные плоды, маркиза Д'Алваро, гуляя по саду в сопровождении горничной, вдруг побледнела, покачнулась и лишилась чувств. Поднялся переполох, срочно послали за доктором. И потерявший дар речи маркиз Д'Алваро узнал, что он скоро станет отцом.
Глава XIII
Кисточка, порхающая над огромным, в полтора человеческих роста, холстом, знакомо замерла. Художник прищурил левый глаз, отступил на шаг и качнул головой.
— Правое плечо чуть повыше, ваше высочество!
Наследный принц Геона, безрадостно вздохнув про себя, исполнил просьбу, больше похожую на приказ — только из опасения, что противном случае дотошный маэстро провозится на час дольше. С художником спорить бесполезно, а с талантливым бесполезно вдвойне! «И к чему этот портрет? — думал Рауль, стеклянными глазами уставясь в стену позади вдохновенно суетящегося у холста маэстро. — Через несколько лет нас коронуют, тогда бы и увековечили — при всех регалиях, как положено…» Воспользовавшись тем, что художник полностью ушел в работу, его высочество кинул быстрый взгляд на супругу. Амбер, в прошлом эль Моури, а теперь Норт-Ларрмайн, герцогиня Янтарного берега, сидела в креслице чуть впереди него, облаченная в пышное свадебное платье. Парадный портрет новоявленных супругов требовал соответствующего антуража, и если Раулю его мундир с эполетами плеч не оттягивал, то Амбер, скорее всего, приходилось непросто. Бесчисленные складки тяжелого атласа, жесткий корсет, необходимость сидеть неподвижно несколько часов кряду… «Все-таки, Даккарай кует лучшую сталь, — с невольным восхищением подумал принц. — Мне бы такую стойкость» Он с трудом подавил желание размять ставшую совсем деревянной спину и осторожно переступил с одной затекшей ноги на другую. Да когда же кончится это мучение?
— Ваше высочество! Плечо!
Недреманное око творца, на мгновение показавшись из-за края рамы, прожгло принца укоризненным взглядом. Тот поспешил выпрямиться. И дождавшись, когда художник опять сосредоточится на работе, тихо шепнул:
— Как вы себя чувствуете, дорогая? Не слишком устали? Если хотите, я рискну намекнуть неутомимому маэстро, что пора на сегодня заканчивать.
— Как пожелаете, — еще тише отозвалась Амбер. — Но я, право же, в полном порядке.
Рауль кисло улыбнулся. Ну что ж, значит, придется стоять до победного. А придворного художника, как на грех, сегодня явно посетила муза. Демон бы побрал традиции и этот проклятый портрет!
— Ваше высочество! — требовательно донеслось от холста, и принц мысленно заскрежетал зубами. — Голову левее! Еще немного… Да, вот так замечательно, просто прекрасно!..
Энтузиазм в голосе живописца не предвещал ничего хорошего. «Торчать нам тут еще часа полтора, не меньше», — обреченно констатировал Рауль. Он вновь переступил с одной ноги на другую и бросил тоскующий взгляд на запертые двери мастерской. Помощи ждать было неоткуда. Ну что за беда? А ведь, казалось бы, только вздохнули спокойно!
На лбу его высочества проступила
Торжество в честь бракосочетания наследного принца Геона прошло ровно так, как планировалось, и без неприятных сюрпризов. Главный храм Танора, торжественная речь первосвященника, лично проводившего церемонию, верховная жрица Сейлан и верховный жрец Антара, замершие по обе стороны от алтаря, сдержанная улыбка королевы, удовлетворение в глазах правителя свободного герцогства Лилии… Окутанная светло-зеленым атласом Амбер со склоненной головой, ее негромкий голос, произносящий слова священного обета, золотое кольцо, скользнувшее вверх по его пальцу, собственная ответная клятва, узкая теплая ладонь в его ладони, поднятое кружевное покрывало, спокойные серые глаза, мягкие губы, подставленные для поцелуя… Никаких волнений, никакой пустой суеты. Каждый шаг каждого из присутствующих был заранее утвержден, согласован и рассчитан поминутно — впрочем, как и всегда. Пока длинный свадебный кортеж торжественно плыл по улицам назад ко дворцу, Рауль поймал себя на мысли, что видел всё это бессчетное множество раз: в Ивовый день, на праздник урожая, на параде Победы… Разве что теперь рядом с ним была Амбер, уже не невеста, но законная супруга, которая отныне принадлежала ему одному — и вместе с тем ни на шаг не стала ближе. Впрочем, к этому печальному факту его высочество, похоже, начинал привыкать.
Потом была короткая передышка, а после торжественный ужин, поздравления, многочисленные дары, цветистые речи посланников и бал до самого утра, окончания которого молодожены, согласно традиции, дожидаться не стали. Поблагодарив гостей и склонившись в глубоком поклоне перед ее величеством, они покинули сияющую огнями залу, чтобы сразу за дверьми разойтись в стороны: Амбер увели, чтобы снять с нее подвенечное платье, облачить в брачный убор и торжественно препроводить в покои супруга, где оный супруг уже должен был в нетерпении ее ожидать. Рауль в одиночестве добрался до своих апартаментов, окинул взглядом двух плечистых гвардейцев у дверей — увы, отослать их куда-нибудь подальше он не мог, пришлось смириться — и, оказавшись в спальне, с облегчением скинул парадный мундир. Следом стянул невесомую паутину небесного железа, подумав, сбросил и сапоги, мельком взглянул на кровать, окруженную хороводом пылающих канделябров и с тихим благодарным вздохом опустился в кресло, вытянув ноги. Он бесконечно устал за этот долгий и шумный день, а ведь самое главное было еще впереди… Покосившись на круглый столик по правую руку, где было приготовлено вино, фрукты и сладости, его высочество мимолетно поморщился. Что за нелепый обычай пичкать молодоженов сплошным сахаром! Сытости от этого всего никакой, одна тошнота — ведь жениху с невестой даже за праздничным столом ни кусочка проглотить не дадут, то поздравления выслушивай, то благодари, а на собственную тарелку и взглянуть не смей, ты не есть сюда явился. Так и постись до утра, надеясь, что в самый ответственный момент желудок не взбунтуется и не споет в тиши спальни твоей супруге свою победную песнь!.. В красках представив себе такое развитие событий, его высочество оглянулся на двери, прислушался и, выбрав из вазы яблоко покрупнее, торопливо впился в него зубами. Срамиться перед Амбер, которая от него и без того не в большом восторге, принц не собирался.
Правда, своей участи все-таки не миновал.
Сборы невесты на брачное ложе обычно много времени не занимали. Увлеченно догрызающий вслед за яблоком уже вторую сочную грушу, Рауль едва успел проглотить последний кусок и подняться с кресла, прежде чем двери в его спальню распахнулись, и через порог шагнула одинокая фигура в складках серебристого шелка. Амбер вошла, створки дверей за ее спиной тихо закрылись, а проклятый огрызок, который его высочество не успел бросить обратно в вазу, остался при нем — зажатый в липких от сладкого сока, поспешно спрятанных за спину руках, коими ему надлежало трепетно снимать с невесты ее брачный убор. «Молодец, — мрачно поздравил себя Рауль, глядя на опущенные ресницы Амбер. — С самого начала отличился! Тайники эль Гроува, уж верно, сейчас все до одного хохотом давятся, глядя на этот праздник» Он стиснул в пальцах печальные останки груши. Пауза затягивалась. Очевидно, устав ждать от мужа инициативы, Амбер подняла голову.
«Что-то не так, ваше высочество?» — спросила она, оценив выражение его лица. Рауль мысленно плюнул. И тяжело вздохнув, капитулировал.
«Да, — сказал он. — Всё. Нет-нет, вы здесь совершенно ни при чем. Это она!»
«Кто?..»
Вместо ответа принц протянул ей раскрытую ладонь. Амбер растерянно моргнула: «Что это, ваше высочество?»
«Груша, — честно признался Рауль. — Точнее, была. Там еще остались в вазе, хотите? А то мне уже терять нечего, могу не сдержаться, я в голоде страшен…» Свободной рукой он неопределенно махнул в сторону столика, избегая смотреть на жену. В спальне на мгновение воцарилась тишина.