Воплощённый. Проклятье рода

АлеХа

Сейчас будет решаться моя судьба.

Выгонят? Выставят счёт за лечение? Сдадут на опыты? Грохнут прямо на пороге?

Подбери сопли, Алекс, судьбе нужно смело смотреть в лицо и никогда не показывать слабости!

Отбросив мрачные мысли, я перешагнул порог кабинета директора.

— Здравствуй, молодой человек, — не отрывая глаз от стопки бумаг, поприветствовал меня директор школы, — не стой столбом, закрывай дверь, проходи, садись.

И кивнул в сторону одного из стульев, расставленных вдоль ножки Т-образного стола. Я вытянул самый ближний к директору, положил на него свёрток с одеждой, вытянул соседний и уселся сам, аккуратно сложив

руки перед собой. Как примерный ученик.

— Что же, — через пару минут директор оторвался от бумаг, собрал их в единую стопку, убрал на край стола, — давай займёмся тобой. Александр, правильно?

Я кивнул.

— Меня зовут Кожевников Гаврила Карпович, можешь обращаться ко мне по имени-отчеству или «господин директор». Договорились?

Я снова кивнул. Директор удовлетворённо подвинул к себе папку, лежащую чуть в стороне, открыл и начал зачитывать информацию:

— Александр Найдёнов. Фамилия присвоена принудительно в связи с потерей памяти, имя выбрано пациентом. Обнаружен поисковой группой «Крылатая бригада» школы номер семь, подготовки боевого резерва, в развалинах района Р-4 города Екатеринбурга в критическом состоянии. Доставлен в госпиталь при школе. Оказана медицинская помощь. Физическое состояние восстановлено в максимально возможном объёме. Пока всё верно?

Я кивнул, поморщившись. Ага. Физическое состояние восстановлено в максимально возможном объёме. Тут, как говорится, дьявол кроется в деталях. Шрамы от ран, нанесённых магическими животными, медициной не лечатся от слова никак. Только магией, но таких специалистов у школы нет. Поэтому мою морду пересекает нехилый такой шрам, берущий своё начало под ключицей, рваной молнией проходящий по шее, разрубающий левую щёку пополам, тонкой нитью пересекающий пустую левую глазницу и через лоб уходящий под волосы. Про грудь, живот и спину я вообще молчу. Там вообще места ровного нет. Но, юридически директор прав. Вермайер А.П., маг-травматолог второй категории, мне всё это объяснил. В стенах школы больше восстановить невозможно. Полностью убрать шрамы мне смогут либо родовые медики, да и то далеко не любые, либо императорские. Но где я и где родовые, а уж тем более, императорские медики?

— Медицинские услуги для подданных императора, пострадавших от вторжения, бесплатны, но отсутствие документов и твоя амнезия не позволяет нам однозначно отнести тебя к подданным императора, — директор скривил толстые губы, — и вот тут перед нами встаёт первый вопрос. Ты можешь оплатить своё лечение? Сутки стационара, включая питание, у нас стоят пятнадцать копеек, ты пролежал неделю, значит, один рубль пять копеек. Медикаментов на тебя потратили на шестьдесят копеек. И стоимость работы мага-травматолога второй категории выходит на восемнадцать рублей. В сумме получается девятнадцать рублей шестьдесят пять копеек. Сможешь оплатить?

Вот скотство! Уже должен денег! И ещё неслабых денег! Тут нормальная зарплата учителя, который вот такими спиногрызами как я или Крыло занимается, обычного учителя, не мага, находится в пределах пятидесяти рублей. И на эту сумму можно нормально жить во внешних кольцах города.

— Сейчас нет, — мотнул я головой, до хруста сжимая зубы, — может быть позже, когда смогу заработать.

— К твоему сожалению, заработать ты не сможешь, — с отчётливо видимой гримасой скорби отозвался директор, — работать на территории Империи лицам, не имеющим имперское гражданство, разрешено только на магические рода, являющиеся вассалами императора. У тебя есть знакомые из магического рода, готовые взять тебя на работу?

Я внутренне выругался. Обложили без вариантов. Крыло был прав, когда расписывал мне мои будущие варианты. Никто меня просто так не выпустит. Мой потенциал явно высок и директор сделает всё, чтобы заполучить себе такого воспитанника. Вроде как, за каждого сильного выпускника школа получает хорошие бонусы как непосредственно от покупателя будущего солдата, так и из имперской канцелярии. Впишут меня воспитанником в школу, вернее вынудят написать заявление на зачисление, выкрутив руки, два года проучат и выпустят. Вернее — продадут.

Вариант не самый приятный, но намного лучше, чем на опыты. Будет время осмотреться, разобраться, понять мир и вжиться в него. Стать своим, хоть и мясом. Зато, чёрт возьми, всегда есть работа. Мясо — востребовано! Нужно только немного подыграть.

— Может быть и есть какие-нибудь знакомые, но я не помню, — вздохнул я, — а времени вспомнить у меня явно нет. И что мне остаётся, Гаврила Карпович? Хоть какой-то выход из ситуации есть?

— Выход есть, — серьёзно кивнул директор, — например, ученик моей школы при зачислении автоматически получает гражданство Империи. А по эдикту императора, зачислить я тебя могу, по твоему заявлению естественно, днём, когда ты впервые пересёк границу школы. Но, если ты поступаешь в школу подготовки боевого резерва, тебе придётся доучиться до выпуска, у нас с этим строго. Отчисления не предусмотрены. Зато полный пансион. Проживание, питание, обмундирование и любая потребная для обучения экипировка! И на выпуск оформляются новые документы.

Нужно ли говорить, что заявление я написал.

Глава 3

Сразу из кабинета директора, та же сопровождающая, всё так же, молчаливо цокая каблуками, проводила меня на склад. Там суровый старик, вытаращив один-единственный глаз, долго на меня таращился, потом также долго что-то искал на дальних стеллажах, потом притащил мне свёртки с форменной одеждой и обувью.

— Раздевалка там, — махнул он мне рукой в сторону невзрачной двери, — там же оставь всё своё барахло. И больничное, и то, что с воли. Оно тебе больше не нужно.

И мерзко засмеялся.

— Идите переоденьтесь, молодой человек, — подтвердила команду сопровождающая, — и поторопитесь, скоро закончатся занятия.

Много времени на процесс переодевания у меня не ушло. Пока одевал выданное, заодно и осмотрел, и ощупал обновки. Нижнее бельё — новые, запечатанные в бумагу чёрные семейники, белая футболка и тёмно-зеленые носки. Всё бельё — мягкое, приятное к телу. Ткань необычная, раньше никогда такой не видел. Штаны — очень похожие на джинсы, тёмно-зеленого цвета, покрой — что-то полувоенное без единого кармана. Полувоенный китель в цвет штанов. Жёсткий воротник — стойка, блестящие пуговицы с каким-то символом, прямые карманы.

Во втором свёртке были ботинки. Самые простые, грубые, чёрные, из хреновой кожи. Со шнурками. На жёсткой подошве с небольшим каблуком. Но сели по ноге и оказались довольно удобными.

Свой свёрток с подранной одеждой оставил прямо на скамейке, на вешалке оставил висеть больничный халат.

Окинув меня внимательным взглядом, сопровождающая ни жестом, ни звуком не выразила своего неудовольствия. Чётко развернулась и бросив:

— Не отставайте.

Быстрым шагом двинулась по маршруту дальше, по пути доводя до меня необходимую информацию: