Вопреки судьбе, или В другой мир за счастьем
Шрифт:
— Ага, доказательство твоего блуда скоро на нос полезет!
И заржали, как гиены, готовясь на меня напасть. Чего только ждали? Того, что я побегу? Наверное.
И вместо того, чтобы испуганно бежать, все равно ведь бесполезно, я расправила плечи, вздернула подбородок и предъявила последний козырь:
— А Тарака не боитесь? Он ведь, когда узнает, подвесит вас за причинные места.
На это мое заявление эти двое опять заржали.
— Да он когда узнает о том, что ты брюхатая непонятно от кого, придет и сам открутит тебе голову!
— Ага, и мы сейчас просто попользуемся тем, что и так уже скоро отправят на корм
— и ухватил меня за руку.
Вот теперь я испугалась по-настоящему. До этого было страшно, но все равно до конца не верилось, что эти парни, которые еще вчера вежливо со мной здоровались и издалека заглядывались, способны на такое!
— Пусти!
— А то что? — издевательским тоном спросил один из них.
И я закричала. Закричала так громко, как только могла. Даже не ожидала, что так получится. Но дикий страх придал этому крику нечто такое, от чего эти двое выпустили мою руку и отшатнулись. А я... Я развернулась и побежала к деревне.
Вот только они слишком быстро отошли от моей звуковой атаки и бросились следом. Далеко убежать не получилось. Они догнали и повалили на пожухлую траву. Я кричала, рычала, отбивалась и царапалась изо всех сил. Только что я могла против двух мужчин?
— Кошка сумасшедшая! Потаскуха! — услышала я перед тем, как мне прилетела такая оплеуха, что зазвенело в ушах, и на несколько секунд я утратила связь с реальностью.
А когда удалось немного прийти в себя, увидела, что моих мучителей рядом нет, а мои руки и ноги свободны. Все еще не до конца себя осознавая, приподнялась на локти, поправила подол и поняла, что насилия не случилось.
Все воспринималось будто через какой-то фильтр: звуки и цвета казались приглушенными и нереальными. Отвлек вскрик неподалеку, и я повернула голову. А там. Тарак избивал моих мучителей. И хоть их и было двое, но они ничего не могли противопоставить разъяренному мужчине.
— Тарак? — невольно вырвалось у меня.
И только тут на меня снова обрушилась неприглядная реальность. Меня затрясло. Я прижала колени к груди и смотрела, как мелькают кулаки пирата, а двое взрослых парней ничего не могут с этим поделать. Один постанывал на земле, пытаясь прийти в себя и встать, а другой уже почти не пытался отмахиваться от пресса пиратских кулаков.
Я попыталась встать, чтобы уйти отсюда, чтобы не видеть и не вспоминать, но меня повело и, вскрикнув, снова приземлилась на землю, пытаясь прийти в себя.
— Аника!
Тарак услышал меня, бросил избиваемое им тело и бросился ко мне.
Я подняла на него глаза, увидела испачканные в крови руки, рубаху, а потом и дикие глаза, которые смотрели на меня так, что я от ужаса перестала дышать. Он подошел вплотную, и я, не выдержав, всхлипнула и сильно-сильно закрыла глаза, готовясь отправиться к праотцам.
— Аника, — услышала над головой облегченный вздох, и вместо того, чтобы меня ударить, он... обнял и крепко прижал к груди. — Аника...
И вот тут меня отпустило. Я зарыдала так, как, наверное, никогда до этого, ни в своей прошлой, ни в теперешней жизни. Я плакала в голос, прижималась к Тараку, цеплялась за его рубаху и выла, выпуская весь накопившийся ужас и напряжение.
Не знаю сколько это продолжалось, но в какой-то момент я притихла и лишь всхлипывала в руках пирата. Человека, которого до этого боялась больше, чем кого бы то ни было в этом мире, и который по иронии судьбы, стал единственным, кто спас меня от ужасной участи быть растерзанной теми, от кого еще вчера этого не ожидала.
Наконец, я подняла голову и посмотрела на мужчину.
— Тарак. спасибо.
Бросила взгляд в сторону насильников и увидела, что они, поддерживая друг друга, с максимальной скоростью ковыляют куда-то прочь. Значит, не прибил этих гадов.
— Кто отец ребенка? — пристально глядя мне в глаза и, будто не заметив моих слов, спросил он.
— Не знаю, — я всхлипнула и глубоко вздохнула, пытаясь унять утихнувшую было истерику. — Правда. Я не помню этого! Ты же знаешь, что я забыла все, что со мной было до появления на этом берегу. Для меня самой беременность стала сюрпризом!
Он промолчал и перевел взгляд куда-то вдаль. Я судорожно вздохнула — истерика еще давала о себе знать — и снова пристроила голову у него на груди. Пахло потом, кровью и прелой травой, но отодвигаться не хотелось.
— . Я думала, ты шел меня убивать, — слетело с губ раньше, чем я успела себя осадить.
— А я и шел. — тяжело роняя слова, ответил Тарак. — Только услышал твой крик, увидел, что эти выкормыши спрута с тобой делают, и словно с ума сошел. Сначала подумал, что убили тебя. Даже про саблю свою забыл, так с кулаками на них и набросился, разорвать хотел, — задумчиво посмотрел на сбитые в кровь костяшки. — А как увидел, что ты живая... В общем, я тебя никому не отдам, Аника. Только моей будешь, поняла? — и посмотрел так, что мороз пробежал по коже. — Ребенка скинешь. Мне чужие ублюдки не нужны, — заявил так же категорично. — И будем мы жить не хуже прочих. Дом рядом с избушкой Лианем отстрою. Перенимай ее знания. Лейка твоя, так и быть, пусть при тебе будет, только под ногами чтобы не путалась. Заживем так, что деревенским кисло станет от зависти! А кто тебя тронет — убью, как бешеную собаку. Так можешь всем и передать. И в артель свою чтоб больше не ходила. Все, что нужно, я сам в дом принесу.
Сказал и зарылся носом в мои волосы. Упавший с них платок так и валялся где-то в траве. Я ошалело слушала эту речь и не могла даже слова вымолвить. Зародившаяся было, симпатия завяла в муках, не успев родиться в моем сердце.
— Как ты здесь оказался? Мне сказали, что ты сегодня отплыл, — сказала я, чтобы хоть что-то сказать.
— Да нет. Сегодня я своих салаг гонял, а то расслабились больно и зубы не по делу скалят,
— помолчал и внезапно сказал. — Я побрился.
Я подняла голову и обозрела масштаб катастрофы. Лицо пирата и правда было забавным: верхняя загорелая часть никак не сочеталась с белой, не тронутой солнцем кожей на подбородке. Однако стало понятно, что он вполне симпатичный. Не красавец, но что-то в нем было.
Подняла руку и провела пальцем по его почти чистому подбородку, щетина уже начала расти, но понадобится время, что скрыть белую полосу.
— Тебе пойдет небольшая бородка. Большую не отпускай, ты с ней чистый разбойник.
— А я и есть разбойник, — ответил он, и его рука начала продвигаться вверх по моей ноге, а в глазах зажегся хорошо знакомый огонек желания.
Я дернулась, но он тут же прижал меня обратно.
— Я завтра отплываю. Давно нужно было, но все оттягивал. Дольше уже некуда, — прижал еще крепче. — Не дергайся. Сейчас не трону. Но когда вернусь, чтобы ждала, и этого, — он указал глазами на мой живот, — чтобы не было. Поняла?