Вопреки судьбе
Шрифт:
– Они ушли, милый Атос. Отворите мне дверь, прошу вас!
– Сию минуту.
Появление мушкетера на пороге погреба было достойно кисти великого художника, особенно вместе с Гримо, шедшим позади. Атос был бледен, ступал медленно, чуть пошатываясь при этом. Камзол его был расстегнут, ворот рубашки тоже. Но взгляд, кажется, совершенно не потерял остроты, во всяком случае мушкетер оглядел небольшую площадку перед погребом очень внимательно. Девушек, правда, стоявших чуть выше, заметить не успел, отвлеченный вопросом гасконца, не ранен ли
– Я? Ничуть не бывало. Я мертвецки пьян, вот и все. И никогда еще человек не трудился так усердно, чтобы этого достигнуть… – в этот момент трактирщик приблизился к ним, стараясь заглянуть в дверь своего едва не потерянного хранилища. – Клянусь богом, хозяин, должно быть, на мою долю досталось не меньше чем полтораста бутылок!
– Помилосердствуйте! Если слуга выпил хотя бы половину того, что выпил его господин, я разорен!
Друзья тем временем ступили на лесенку.
– Гримо хорошо вымуштрован, - возразил Атос, - и не позволил бы себе пить то же вино, что я. Он пил только из бочки. Кстати, он, кажется, забыл вставить пробку. Слышите, что-то течет?
Смех д’Артаньяна, Планше и девушек смешался с причитаниями хозяев трактира.
– О, мадемуазель Луиза?! – Атос, заметив наконец девушку, галантно поклонился, не отпуская при этом плеча друга. – Я… прошу простить мне мой вид…
– Нет, нет, все в порядке, - уверила та. – Я понимаю.
– Идемте! Все потом! – поторопил их гасконец, утаскивая друга.
***
Д’Артаньян, дерзко выбрав лучшие комнаты в трактире, пригласил Лизу пройти к ним с Атосом, разумно заметив, что пока они еще не пообедали. Девушка вновь не стала отказываться, зная о последующем разговоре, хоть хмурый вид мушкетера и ясно говорил, что граф против ее присутствия, и вместе с Мишель последовала в комнату мужчин. Правда, несмотря на свое недовольство, Атос застегнул рубашку и камзол, приводя себя в подобающий вид.
Лиза успела задуматься о том, отчего д’Артаньян пригласил ее пройти к ним, только ли голод тому виной, припомнить намеки гасконца, что он догадывается о чувствах девушки к его другу… И в этот момент ее размышления были прерваны страдающими воплями хозяев трактира.
– Жаль их, - пробормотала девушка.
– Да, пострадали они сильно, - согласился д’Артаньян, прислушиваясь к крикам и стонам трактирщика.
Атос промолчал, глядя в окно, чуть прищурившись, не меняя позы и даже не вздрогнув от громких звуков. Столь же равнодушен он остался и когда через минуту на пороге комнаты появился ведомый гневом трактирщик.
– Вина! – попросту велел мушкетер.
Хозяин опешил так, что на несколько секунд лишился речи. А когда заговорил, смог лишь выкрикивать обвинения.
– Вина?! Вина! Да ведь вы выпили больше чем на сто пистолей! Да ведь я разорен, погиб, уничтожен!
– Полно! Мы даже не утолили жажду как следует.
– Если бы еще вы только пили, тогда полбеды, но вы перебили все бутылки!
– Вы толкнули меня на эту груду, и она развалилась. Сами виноваты.
– Все мое масло пропало!
– Масло - отличное лекарство. Надо же было бедняге Гримо залечить раны, которые вы ему нанесли.
– Все мои колбасы обглоданы!
– В этом погребе уйма крыс.
– Вы заплатите мне за все!
– Трижды негодяй!
Атос, собиравшийся было проучить трактирщика, рухнул обратно на стул – выпитое им было сильнее.
Вместо него за хлыст взялся д’Артаньян. Награждая наглеца не только ударами, но и поучениями и угрозами запереться в погребе уже вчетвером, проверив, так ли велик ущерб и нельзя ли его поправить.
Лиза, не в силах это видеть, отвернулась, хватая воздух ртом, не обращая внимания, что Атос пристально смотрит на нее. Затем, нахмурившись, он перевел взгляд на трактирщика, прислушавшись к его воплям, сменившимся уже причитаниями.
Смилостивившись, мужчины отдали в уплату ущерба лошадь Атоса, поскольку гасконец все равно раздобыл ему лучше, и велели принести еще вина – им и англичанам, которые, пожалуй, уже заждались обещанного.
Пока трактирщик выполнял приказ, д’Артаньян вкратце поведал о том, чем закончилось путешествие за подвесками.
– Пожалуй, я рад, что все завершилось так, - после недолгого молчания промолвил Атос. – Мне бы не хотелось, чтобы вы были замешаны в интригах против его величества. И если король вправду дал слово…
– Это так, - вскинулась Лиза.
Рассказ молодого человека она почти весь пропустила, слишком шоковым было ее состояние в тот момент.
Нетрезвого Атоса девушка уже видела раньше, когда осталась ночевать у него в доме, в первый день своего пребывания в этом мире. Но она совершенно не задумывалась ни тогда, ни во время чтения книги о том, что он за человек.
А ведь она все знала. То, что он повесил Миледи, конечно, не имеет значения, она заслужила это своей лживостью, коварством и злобой. Глупо жалеть преступников…
Ту, что шла по трупам просто ради того, чтобы получить титул и земли, тем более не может быть жаль. Не верить же, в самом деле, в ее несчастную судьбу, заставившую ее выбрать этот путь? Неправда, что нет выбора. Не она первая оказалась в тяжелой ситуации, но каждый выбирает свой путь сам. А вот ступить на путь грабежа и убийств выбирает далеко не каждый. Добиваясь своего любой ценой…
Поэтому своих взглядов на Миледи, как первую «пострадавшую» от руки Атоса, Лиза не поменяла.
Но вот суровость графа заставляла его опасаться. Что там было у Дюма? Равнодушно колотил слугу, когда тот неверно понимал господина.
А сейчас вот столь же спокойно и бездушно выслушивал трактирщика, вся вина которого, если вдуматься, заключалась в его невозможности ослушаться сильных. Мог ли он не подчиниться приказу помочь задержать фальшивомонетчиков? Да еще при присланных солдатах? Конечно, нет! Приметы же этих «преступников» были даны четкие, чтобы не перепутал.