Вопреки всему
Шрифт:
— Я приготовлю его сам. У себя дома. У меня есть бутылочка отменного красного вина, и я предпочел бы, чтобы вы разделили ее со мной.
— О, понимаю.
Луиза перебирала пальцами пуговицы на своем кардигане, все более смущаясь. Дело ясное. Он услыхал, как она бренчит на пианино, сообразил, что она осталась на вечер дома, приготовил у себя наверху гору макарон, облачился в свой лучший прикид и спустился сюда с целью заманить ее в свое логово.
— Ну что вы скажете?
В глазах у Гарриса горела надежда. Луиза подступила к нему ближе примерно на дюйм. Говорить шепотом бессмысленно, хотя
— Дело в том, Гаррис…
Но Гаррис вытянул шею, едва не уложив голову ей на плечо; лицо у него сделалось неприятно озабоченным.
— У вас гость? — спросил он, возмущенно раздувая ноздри.
— Мой друг забежал навестить меня. Так что время, к сожалению, неподходящее.
Гаррис уставился на Луизу умоляющими глазами. Он втянул шею и замотал головой, точь-в-точь как лоснящийся крупный жеребец, которому самая толстая кобыла в табуне только что дала понять, что у нее разболелась голова.
— Мы можем поговорить об этом в другой раз, — предложила Луиза и начала закрывать дверь.
Гаррис вроде бы собрался исчезнуть, однако не преминул нахально подмигнуть и еле слышно проговорил:
— Я думаю о вас, Луиза. Я у себя наверху, и я…
— Горите?
— Да, горю.
— Прекрасно. Всего доброго.
Она быстро закрыла дверь. Всего секунда ушла на то, чтобы взять себя в руки. Затем она легкой походкой вернулась в кухню с таким видом, словно ничего особенного не произошло.
— Это всего лишь Гаррис, — произнесла она с пренебрежительным смешком. — Не обращай внимания. Он актер.
Эш закрыл книжку и положил ее на стол. Луиза заметила, что чай свой он допил. И кажется, собирается уходить. Настроение у Луизы сразу упало.
— «Разукрась свой фургон»? — произнес он, и уголки его губ чуть приподнялись. Он встал. — Правда?
— Не может быть, что ты подслушивал, — поддразнила она.
Лучше вести себя как ни в чем не бывало и не показывать, как она огорчена его уходом. Ей по-прежнему хотелось поговорить с ним об именах, но у него своя жизнь. Она должна с этим мириться.
— Выходит, ты настолько музыкальна, что держишь в квартире фортепиано?
— Во всяком случае, настолько кровожадна.
— Я хотел бы когда-нибудь послушать, как ты играешь.
Он направился к двери.
— А я хотела бы послушать твою игру. Уверена, что это куда более занимательно, — возразила Луиза, шаркая за ним.
— Ты и послушаешь. В пятницу.
Эш дошел до двери и тронул защелку, но помедлил открывать. Луиза пыталась собраться с мыслями.
— Я не уверена, что смогу приехать туда в пятницу, но ты должен обещать мне, что заткнешь за пояс всех хлюпиков Рейчел. Она будет торчать где-нибудь в баре. Обычно она так делает. Тебе не мешает это знать на всякий случай.
— Ты, наверно, хотела бы видеть, как Илинг ответит «Оазису»?
— Я не знаю, как буду себя чувствовать. Устаю к вечеру.
— Пари держу, что так, — посочувствовал он.
— Ты же не хочешь, чтобы меня начало тошнить во время вашего выступления?
— Кого-нибудь стошнит. Это можешь быть и ты. — Он повернул защелку. — Не волнуйся по пустякам.
— Тебе спасибо, Эш. — Она сложила губы бантиком, чтобы не казаться надутой. Он явно прощался с ней. Он был к ней добр, но он вообще добрый человек, и она не представляет для него исключения. Надо быть благодарной и принимать вещи такими, какие они есть. — Правда, Эш, я очень тебе признательна за помощь. Она много значит для меня.
— Без проблем. Я скоро тебе позвоню.
И он ушел.
Луиза потащилась обратно в кухню, едва услышав, как за ним захлопнулась входная дверь. Она посмотрела на пустую кружку, на книжку, которую Эш держал в руках. Села. Запрокинув голову, с опаской глянула на потолок. Там наверху «тлеет» Гаррис. Мужики в точности как автобусы: ждешь своего черт знает сколько времени, а подкатывают все сразу.
Она снова взялась за книжку об именах и стала ее просматривать. У нее больше нет никаких причин предаваться девичьим фантазиям.
Глава 12
— Салли! — Луиза поморщилась при виде закутанной фигуры на ступеньках крыльца. — Что ты здесь делаешь? Я уже собралась уходить.
— Куда?
— На концерт. Там будет Рейчел.
— Ты собираешься выйти? Сегодня вечером? В паб?
— Ну да.
— Но ты беременна!
Луиза втащила Салли через порог и захлопнула дверь.
— Ты намерена возвестить об этом на весь Лондон?
— Извини. Могу я к тебе зайти на секундочку?
— Разумеется, но я не хотела бы опаздывать. Я знаю, какая Рейчел на этих выступлениях. Если я ее не поймаю вовремя, она будет носиться с каким-нибудь тощим, как палка, ведущим певцом в кожаных штанах, и тогда из нее разумного слова не вытянешь.
Луиза повела Салли к себе в квартиру.
— Эта штука все еще здесь? — Салли с отвращением кивнула в сторону канделябра.
— А ты подумала, она укатила на пару недель в Сорренто? — нетерпеливо огрызнулась Луиза.
Она автоматически вернулась в спальню, чтобы продолжить сверхчеловеческие усилия и придать себе самый эффектный вид. Салли последовала за ней и уселась на кучу одежды на кровати. Луиза устроилась перед зеркалом и пригляделась к отражению Салли. Та казалась очень спокойной. Луиза ждала извинений, которые, как она считала, непременно должны были последовать.
— Холодно на улице? — спросила она.
— Я что-то не заметила.
— Ты на машине?
— Нет, я добралась прямо с работы на метро.
— Не встречаешься с Фергюсом сегодня?
— О, Фергюс, Фергюс, Фергюс. — Салли повалилась на спину, распростерлась на постели, раскинув руки, и уставилась на паутину на бумажном абажуре настольной лампы. Сдвинула тонкие каштановые брови.
— Ты пыль когда-нибудь вытираешь?
— Да. Вытирала, кстати, совсем недавно. — Луиза проследила за взглядом Салли, все еще устремленным на не замеченную ею паутину. По закону подлости надо было, чтобы Салли ее усекла. С досады Луиза мазнула помадой не по губам, а под нижней губой и стерла помаду пальцем. Теперь это выглядело так, будто у нее выступила от простуды большая болячка. Салли испустила тяжелый вздох. Луиза повернулась к ней. — Что с тобой?