Вопреки женской логике
Шрифт:
— Дорогая… — попытался урезонить ее муж, но ничего не вышло, его супругу уже понесло.
— У нас тут брак разваливается, а вы!
— О, эти женщины в ПМС просто дикие…
— Ты на что намекаешь, петух, женщин оскорблять вздумал?! — заорала бритоголовая девица, с синим ирокезом, потрясая пудовым кулаком тому мужчине, который умудрился ляпнуть такое о женщинах. Толпа разделилась, а Гордей прикинул, доживет ли он до возвращения в Канцелярию или умрет прямо здесь. Тем более и Смерть тут. Решив не ждать, а действовать, попытался прорываться
— Простите, — он попытался вклиниться в одну из очередей, судя по всему, всем было глубоко наплевать на номера, — извините, я только спросить!
Не успел сделать и пары шагов, как дорогу ему преградили, а суровые лица ожидающих стали вовсе недружелюбными. Гордей даже руки поднял, будто бы сдаваясь, когда одна из старушек, кажется та самая, ветеран, ткнула в него палкой, рявкнув:
— Всем только спросить, стой, где стоишь, молодой, чай не помрешь!
— Да я… — попытался оправдаться, но его снова перебили.
— Ой, че делается. Всякие слюнтяи без очереди лезут, старость не уважают…
— Да че вас уважать, вы ж за льготами тут каждый раз торчите, очереди занимаете!
— Ты мне тут поговори!
— Вот и поговорю, а у меня, между прочим, работа!
— А я в поликлинику опаздываю!
— А у меня дети не кормлены!
— У тебя нет детей…
— Неважно!
— А у меня тут люди умереть не могут! — возмутилась Смерть, подскочив с дивана. Ее тут же усадили обратно, ответив:
— Вот и сиди, дай несчастным порадоваться, что у тебя дела.
Гордей со стоном прижал ладони к лицу, чувствуя, как желание возвращаться на Землю пропадает. Может оно того и не стоит, в конце концов остался бы в Небесной канцелярии, ничего бы с ним не стало. Во всяком случае, данная перспектива лучше, чем застрять в этом месте на целую вечность.
— Хэй, купидончик, смотрю жизнь тебе не мила? Хочешь, помогу пройти толпу всего лишь за символическую плату?
Гордей убрал руки, резко оборачиваясь, опуская глаза вниз, с удивлением смотря на щуплого темноволосого парня, который надув пузырь из жвачки, качнулся с пятки на носок. На нем была желтая толстовка, кепка и сам он был на полголовы ниже купидона, зато темные глаза смотрели на него с живым интересом и легким алчным блеском. Прошелся взглядом сверху вниз от кед, до хитрого выражения лица и отозвался:
— Допустим, а ты кто?
Улыбка парня стала шире, блеск лихорадочнее, будто бы в голове он уже накинул на его плату нехилые проценты.
— Меня зовут Демьян Хорьков, и я твой гид по Министерству. Всего лишь штука баллов, немного любовной пыльцы и ты в кабинете у Гавриила через пять минут, минуя очередь. Решайся, акция ограничена, — проскандировал парень, пока Гордея поднимал с пола челюсть. Тысяча баллов — это пара месяцев неуемной работы. К тому же с учетом обстоятельств у Гордея был каждый на счету. Потому он закрыл рот, выпрямился и четко произнес:
— Нет.
Демьян вздохнул, обиженно фыркнул и, прекратив улыбаться, фыркнул:
— Ну, тогда
— Ой, Глафира Петровна, хорошеете день ото дня. Опять пришли в Рай просится? Говорил же, раненько вам еще, — мурлыкнул он, двигаясь дальше.
— Ай, Харьков, ничего ты не понимаешь. Я в свое время у собеса свои льготы выбила, и тут местечко отобью, — махнула рукой женщина, а парень не глядя, махнул рукой, периодически с кем-нибудь здороваясь, особенно его почему-то знали души.
— О, Смерть, красавица. Будто вчера родилась, а не при создании Вселенной! — отвесил комплимент сидящему скелету в темной рясе с косой, которая даже кокетливо одернула длинную юбку, прекратив жаловаться и захихикав так, что у половины мурашки по коже пробежались от страха.
— Ох, Демушка, ох шалунишка, — вздохнула Смерть, глядя на Демьяна, — я тебя на годик в списке-то отодвинула, как просил.
— Спасибо, прекрасная, умру в 119, как хотел, — хохотнул парень и Гордей очнувшись, осознал, что этот странный Харьков и правда может ему помочь, потому вдруг подпрыгнул, крикнув, привлекая внимание:
— Эй! Стой!
Демьян вальяжно остановился, сунув руки в карманы и вскинув брови, дождался, пока Гордей проберется к нему, а затем усмехнулся.
— 1500 баллов и два флакона пыльцы, — махнул рукой, а Гордей возмущенно засопел.
— Это ж грабеж!
— Это бизнес. Так что? — он наклонил голову, дождавшись кивка и улыбнулся, — отлично, приятно иметь дело с такими лох… Хорошими чуваками! — шепнув еще немного ошарашенному Лаврову, спросил:
— Тебя как звать-то?
— Гордей. Гордей Лавров, — ответил купидон, с тоской оглядывая толпу, не до конца осознавая, на что подписался. Доставая телефон, с грустью списал 1500 баллов этому незнакомому парню, отметив у него ангелфон последней модели. И вручил два флакона пыльцы, которую предпочитал всегда брать с собой. В общежитии оставлять опасно, а в номере с Наташей девушка могла спросонья перепутать и намазаться этой пыльцой вместо крема. Бывали прецеденты.
— Так вот, Гордейка, слово Харькова, щас быстренько домчим тебя до Гавриила, — радостно пропел Демьян, а затем вдруг ткнул пальцем в небольшую арку, прямо неподалеку от последнего окна, ведущую на лестницу и проговорил:
— Щас поднимаешься на третий этаж, кабинет 377. Там сидит Гавриил. По всем вопросам возвращения на Землю — обслуживание вне очереди, — он ткнул этим же пальцем на лист А4, приклеенный скотчем к стене прямо над одним из окошек регистратуры, где было напечатано: «Все запросы по возвращению на Землю в данный момент обслуживаются вне очереди в кабинете 377». Глаз снова дернулся, опять, и снова, а Харьков помахал ему рукой, ловко улепетывая в сторону выхода.