Вопреки женской логике
Шрифт:
— Где моя карета?! — заорала Золушка из коридора, отчего Гордей и Майя застонали.
— Вот как ты ее терпишь? — проворчала Топтыгина, — она ж невыносимая!
Гордей на это только мягко улыбнулся.
— Я люблю ее, — а затем, поманив рыжеволосую музу пальцем, промурлыкал ехидно, стоило той наклониться, — а еще она жутко властная властелинша. Ничего с собой поделать не могу, держит на коротком поводке!
— То-то смотрю, страдаешь, бедняжечка, — хохотнула подруга его девушки, качая головой и двинувшись за возмущающейся Натальей,
Уже на самом пороге Лавров обернулся, еще раз пройдясь взглядом по комнате, запоминая каждый угол, каждую деталь этого места. О развороченной Наташей постели, до собственной футболки, небрежно брошенной на стул. Сколько раз они ругались из-за вещей, которые каждый бросал, где хотел и как хотел. Что уж говорить о полочках в ванной, которые никак не получалось поделить. В какой-то момент, наткнувшись на букет роз, стоящих в вазе, из тех, что каждый день дарил Наташе, он понял, что, даже не помня этого, будет скучать. Тихонько пискнул демонвей и, подняв к глазам высветившееся уведомление, вздохнул, судорожно сжимая его в руке.
D_Horek: «Узнал че просил. Такса та же, клубничный блондинчик. Надеюсь, ты знаешь, что творишь. А я могила, слово Харькова»
Закрывая сообщение, услышал, как Наташа зовет его, двинувшись в коридор, где уже толпились остальные, восхваляя наряд. Ее подруги окружили, а Макс вертелся неподалеку, отпуская двусмысленные шуточки, хохоча как ненормальный, пихая то и дело сопящего рядом Владлена.
Чуть коснувшись пальцев, дождался, когда Тараканова обернется и посмотрит на него своим веселым, дерзким взглядом. Смешинки так и плясали внутри радужки, вот только легкая тень беспокойства пробежала по лицу, когда Гордей сжал ее руку, приблизившись.
— Ты чего, стрелочник? — поинтересовалась Наташка, нахмурившись, а сам лавров только широко улыбнулся, натягивая маску беспечности.
— Просто понял, как буду скучать, — неопределенно ответил. Наташа открыла, было, рот, чтобы что-то спросить, но именно в этот момент Ипполина Матвиенко, крутящаяся совсем рядом с ними, изображая из себя папарацци и профессионального фотографа, велела строиться, дабы всех запечатлеть на память для канцелярской газеты. Гордей встал впереди, рядом с Катей в обтягивающем розовом платье и чуть сжал талию Наташи, наклоняясь, вдыхая аромат волос и на секунду прикрывая глаза.
— Гордей! В объектив, а не в декольте Таракановой! — строго проговорила женщина, а сам парень улыбнулся, наткнувшись на насмешливый взгляд Натальи под дружный гогот, крепче прижимая ее к себе.
— И-и-и, дружно все: сиськи-и-и! — завопил Макс, разряжая обстановку.
Фото перестало быть пафосным и серьезным. Оно, безусловно, было испорченно, Ипполина рвала и метала, но запечатлело момент, когда они все были счастливы. И может Гордей Лавров больше никогда их не вспомнит, но что-то навсегда останется в его душе вместе с этим мгновением.
Глава 9 —
— Мусечки мои, plut^ot-plut^ot*! Подиум не будет ждать, пока вы пригладите, свои петухи и засунете килограмм поролона в свои декольтишечки! — торопил всех Жюль, бегая туда-сюда по импровизированной гримерной, переоборудованная из подсобного помещения.
В гримерке совершенно отсутствовали лишние квадратные метры, но даже в такой тесноте модный эксперт-блоггер, он же модельер, умудрялся лавировать между суетящимися музами. В большом зале, где должен был пройти конкурс, уже собирался весь честной народ небесной канцелярии, пока остальные готовились.
— Нам надо поговорить, — в очередной раз попытался дозваться до Наташи Гордей, держа в руке чей-то ядрено-рыжий парик. Мимо проскользнула Катерина с сеточкой на голове, и тут же охнув, притормозила, выхватывая из рук купидона будущую пышную гриву.
— Спасибоньки, сладкий, — подмигнула она парню, закатившему глаза.
— Щас как втащу за «сладкого», — возмутилась Наташка, но Катя уже исчезла в толпе таких же собирающихся девиц, потому ее совершенно не слышала.
— Где мой чулок?!
— А мои купальные стринги?
— О, Боги, эта помада мне совершенно не идет!
— Выпрямить или завить?
— Да давай налысо!
— Замолкни Лизка, ты просто мне завидуешь!
— Чего?!
Лавров в очередной раз вздохнул, отступив на шаг, пропуская стайку щебечущих муз в пышных нарядах, едва ли не вжавшись в стену рядом с большим туалетным столиком с круглым зеркалом, у которого крутилась Тараканова, рассматривая свое отражение. Каждые две минуты она поправляла прическу. А каждые четыре — макияж. Он засекал, потому что поговорить им надо, а времени совершено нет.
— Наташа, — раздраженно позвал, складывая на груди руки, — ты самая красивая. Прекрати, и давай обсудим важный вопрос!
— С важными вопросами пристают после шести с бутылочкой Хеннеси, а не когда я занята, — огрызнулась привычно Наташка, отмахиваясь от купидона недовольно, — не трынди под руку, пузан крылатый. Иди вон лучше в зал, нечего тут распространять свои ванильные флюиды. Только девок смущаешь.
Возмущенный взор был проигнорирован Натальей точно так же, как его слова о важности будущего разговора. Наташа слушать не хотела, более того, отбрехивалась, как могла.
— Ладно, — потянул Лавров, качая головой. Может ей и правда сейчас не до него. Нервы и все такое. Успеют еще поговорить перед фуршетом. Во всяком случае, он на это надеялся. Потому с чистой совестью шагнул к выходу, как дорогу ему преградило нечто в розовом платье принцессы с кучей перьев и высокой прической. Присмотревшись, парень охнул от удивления. Поняв, что этот низенький гном с декольте до пупа — Ипполина Матвиенко, отчаянно хлопавшая длинными наклеенными криво ресницами.
Со стразиками.