Вопреки женской логике
Шрифт:
— Короче, эти листы его книгой оказались, — хохотнула Майя, будто вновь вспоминая тот момент в кабинете, когда краснеющий точно вареный рак ректор умолял положить свой шедевр обратно на стол. — Социальный роман, который собирался в издательство отправить. А тут Наташка им собралась об макушку приложить. Кощунство.
— Наш ректор пишет книги? — выгнул брови, неверяще открыв рот, изумленно выдохнул Гордей — Вот уж много я о Василии Сергеевиче не знал.
Казался-то таким принципиальным ученым, правда, с жаждой наживы, но у кого ее нет, когда на таком месте сидишь.
— Угу, — закивала Майя, — вот и мы удивились. А Натаха возьми, да начни его там читать. Прямо при нем.
— И что? — вот теперь любопытство раздирало, особенно глядя в хитрое лицо Таракановой, улыбнувшейся коварно. Лиса, вот как она есть, только прикидывается хорошим зверьком.
— Разнесла в пух и прах, — гоготнула блондинка, повиснув на парне. — Там такой кошмарище, мне от названия тошно стало. Прикинь, назвал «Наши последние минуты». Я б вот, прочитав, подумала, что о смерти. А там ерунда какая-то про проблемы общества. Да еще занудно, на три страницы расписывал унылые будни на уроке математики подростка в школе. Толстой блин, недобитый собственным томиком, — причмокнула губами.
— Представляю, что он на это ответил, — помрачнел, прикидывая, как теперь выкручиваться. Придется Наташе в другом месте перепоступать, а там еще не факт, что она не найдет кого-то более подходящего по статусу. Гришавского очередного, только получше. Зачем нужен ботаник, если есть из чего выбирать?
Мысли уже направились куда-то в унылые дали, полезло вновь забытое чувство собственной безысходности, потом наступила стадия возмущения. Не собирался же сдаваться на радость обстоятельствам. Так задумался, погрузившись в мысли, что не уловил сразу слова Майи:
— … короче она ему реально помогла.
— А?
Хлопнул ресницами, уставившись на Топтыгину.
— Ты слушаешь вообще, але? — щелкнула пальцами перед его носом Наташка, привлекая внимания, изгоняя демонов из головы.
— Повтори-ка, — качнул головой, все еще пытаясь собрать воедино мысленный сумбур.
— Говорю: она его разбомбила, а потом заявила, что текст надо бы более художественно переработать под широкую массу, — усмехнулась Майя, наблюдая смену рассеянности на изумление в чертах Лаврова. — Да-да, я тоже удивилась. Но наш Василий Сергеевич так впечатлился, что попросил ее впредь помогать ему книги перерабатывать.
— Ну, и кто тут умничка? — похвастала Наташа, отодвигаясь в сторону, обнимая Гордея одной рукой за шею. — Васька наш, пообещал мне в следующем году место на филологическом факультете. Буду с ботанами типо твоего Цветика-Семисветика учится, постигая литературные азы, — подбородок вновь задрала, выпятив грудь.
— И на курсы по подготовке к экзаменам бесплатно запихнул, — кивнула Топтыгина, — круто, правда?
Чувствуя, как спадает с плеч груз, Гордей неожиданно резко прижал к себе Наташу, ойкнувшую от неожиданности, выдыхая в мягкие светлые пряди прямо на ушко:
— Вот в тебе я никогда не сомневался, Таракан. Ты самая настоящая муза, особенно для меня, — губами коснулся
— Не подлизывайся, — усмехнулась Наташка, повернувшись так, что их губы соприкоснулись. — Так что там за дела такие, которые тебя задержали ко мне?
Улыбаясь в поцелуе, парень коснулся ее щеки, зарываясь пальцами в светлых волосах.
— Ох, Таракан. Доверили мне миссию важную. Заниматься подготовкой ко Дню Святого Валентина. Буду помогать всем влюбленным и не только, радоваться этому празднику так, чтоб на все последующие дни хватило.
— А, так ты теперь этот, — Наташка чуть отодвинулась, растрепав волосы парня, — пузан с крылышками да стрелами? Крылышки напялишь, хочу посмотреть на твой косплей купидона.
— Предлагаешь в тряпочке на бедрах и с крыльями, вооружившись луком по коридорам носиться?
— Кстати, я совсем-совсем не против. Но лучше такое дома показывать, пожалей неокрепшие умы студентов, — прошептала уже в губы, смешивая дыхание. Секунда, все померкло, мир сузился до одного единственно важного — теперь ничто и никогда не разлучит их, потому что настоящие пары действительно рождены на небесах.
— Сладкая парочка, — прокомментировала Майя, двинувшись в сторону лестницы, дабы не мешать этим двоим наслаждаться обществом друг друга.
— Гак гамантично, — всхлипнула в платок Чума, высморкавшись шумно. — Гагое гастье, что гоги гагие гагливые.
— Вы чувствуете? — скривился Демьян, наблюдая за тем, как Лавров приподнимает хохочущую Наталью над полом, позволяя обхватить, себя ногами и улыбаясь. — Ванилью завоняло.
— Жирный опять булку жрет, — отозвался Война, будто бы невзначай потирая глаз с единственной скатившейся слезой, вызывая возмущение у жующего Голода.
— Я не жирный! Я плюс сайз!
Эпилог — Два с половиной года спустя
— Давай быстрее, Лавров, уже все прыгнули, только мы сидим!
Раздраженное рычание девушки перекрывало шум издаваемого двигателем самолета. Лавров со стоном прижался к стенке, чувствуя тяжелую амуницию. Он со стоном приложил ладонь ко лбу, чувствуя, как испарина покрывает лицо, а по спине течет холодный пот.
— Я умру красивым, богатым и по вине этой ненормальной неугомонной женщины, — выдохнул, обмахиваясь. — А ведь хотел встретить старость в окружении десяти правнуков, не будучи размазанным в двадцать три по земле матушке, где-то посреди австралийской пустыни!
— Хватит ныть, — Наташка решительно схватила парня за ворот формы, заставляя подняться, сурово оглядывая. — Мы прыгнем. Ты мне обещал!
— Всего лишь сказал: можешь сама выбрать, где праздновать медовый месяц. Не говорила, что для этого нужно умереть на другом материке в окружении индейцев и кенгуру! Вот чем тебя не устроило полежать месяцок на горячем пляже Бали, а?
— Глупости не говори, — фыркнула Наташа, проверяя напоследок запаску, ремни парашюта, оглядывая недовольно побледневшего Лаврова. — Это же скучно!