Вопреки женской логике

Мелевич Яна

— Знаешь, — вдруг улыбнулся тепло Гордей, искря серым взором, — мне кажется, я влюбился в тебя сразу. С первого взгляда, стоило глаза открыть после удара сосулькой.

— Экась тебя приложило — поморщилась Наташка, усмехаясь. Хотела встать, но он не дал, за руку хватая, притягивая в уже привычные крепкие объятия, укладывая на грудь. Ничего соблазняющего, просто окружающая со всех сторон забота, позволившая положить голову на грудь парня, слушая мерный стук его сердца.

— Гордей?

— М-м?

— Мы же справимся? — в голосе

скользнула неуверенность, тщательно скрываемая все эти суматошные дни. Почувствовал — сжал крепче, подтягивая ближе, утыкаясь носом в светлую макушку.

— Чтобы не произошло, куда бы ни пошли и какие проблемы нас не ждали — справимся, найдем друг друга, оставаясь вместе, Наташ. Клянусь тебе, — прошептал тихо, на секунду показалось, послышалось, однако нет. Действительно его слова, проникающие в самую душу, разгребающие завалы пыльных коробок, наполненных болезненными эмоциями и чувствами.

Она приподняла голову, прищурив взгляд, внимательно всматриваясь в такие родные черты. Не меньше месяца, всего несколько встреч, суматошный переезд и ни одного свидания. Наверное, где бы они ни встретились, у них вечно будет самое странное развитие отношений.

— А Гришанский кстати признаки жизни подавал?

— Неа, не удивлюсь, если завтра меня схватит полиция. Руки заломит и посадит на двадцать лет. Ждать меня будешь?

— Лавров, двадцать лет, ты соображай хоть…

— Ну вот…

— …электролобзик тебе с пилочкой для ногтей через булку передам, будешь выход себе копать!

— Цыпа-цыпа-цыпа, иди сюда мой мальчик. Кто это у нас вздумал папочке жаловаться на хорошего мальчика, Гордей?

Смерть отбросила одеяло, замахиваясь косой, но замерла, понимая, что постель пуста. Оглядев просторную захламленную вещами комнату, недовольно притопнула, устроив свое оружие на плече, на минуту задумалась. Поскребла пальцем череп, затем ее осенило. Опустилась на корточки, заглянув под кровать. Куча разбросанных использованных презервативов, клочья пыли и никаких признаков Алексея Гришавского. Читай на Книгоед.нет

— Фу, какой маленький противный свиненок. Куда ты ушел от тетушки Смертушки? Я тебя видела, не прячься, — ласково пропела, крутя головой. Сам парень забившись в угол, через щель в двери наблюдал, как скелет в черном, приходящий к нему каждый день в течении пары недель во снах грозился явиться за ним, если рот раскроет. Откуда же он знал, что это не сон! Пот струился по спине, зубы клацали, пока он вжимался в стену гардеробной, стоило Смерти сделать шаг к его укрытию.

— Иди сюда, противный, больно не будет, — лезвие угрожающе рассекло со свистом воздух. Стерпеть подобное бедолага уже не мог. Без того напуганный, с криком отворил отъехавшую дверцу гардеробной, бросившись наутек мимо озадаченной Смерти.

— Экась какой быстрый. Я же пошутила, — побарабанила костяными пальцами в воздухе, глядя в след Алексею.

— Папа!!!

Мимо Голода, жующего жаренного бройлера, пролетел Гришанский, зовя отца, бросаясь

во все помещения подряд, даже не обратив внимания, что в одних портках. Напуганный парень открыл дверь квартиры, выскакивая на площадку прямо по холодному бетону элитной многоэтажки шлепая вниз. Не видел, как вслед ему смотрели пять фигур, сгрудившиеся в проходе.

— Ты что ему сказала? — удивился Демьян, поворачиваясь к Смерти.

— Чего сразу сказала? Откуда я знала, что он пугливый такой?! — возмутилась в ответ на прозвучавшую претензию в голосе Антихриста. — Косой помахала пару раз для устрашения, чуть не обоссался!

— Ой, да забейте, пойдемте чай пить с тортом, пока Голод все не сожрал, — махнул рукой Война, направившись в кухню. — Чума, тебе терафлю с лимоном или малиной заварить?

— Даги гавай гне тегафлю с гимоном, — шмыгнула носом, высмаркиваясь в дорогую шелковую рубашку Алексея Гришанского.

— Ты — Наташка Тараканова?

Удивленная блондинка повернулась на зов, прекратив грызть ручку у кабинета ректора. Сегодня в университете их ждал сюрприз, оказывается, пока они были заняты с Гордеем переселенческо-рабочими моментами, не дремали злые крокодилы и недовольные серые мыши. Так Светка Царева всем умудрилась растрепать, что Гордей бросил ее ради гламурной блондинки, посмевшей увести глупого ботаника себе на фронт, а тот и вовсе повелся на деньги. Вот только ни денег, ни счастья. Каждая вторая девушка, к тому же не особо любящая Тараканову, мигом принялись жалеть несчастную. Ведь как можно бросить такую «милую, правильную девочку». На разговор с ректором вуза Наташа пришла по поводу своей учебы, попытка спасти образование под давлением Лаврова, обещавшего побыть с ней во время разговора. Вот только время приближалось к назначенному часу, а парня все не наблюдалось.

За весь день надоели постоянные смешки в спинку, подколки да презрительные взоры. Потому увидев перед собой мелкую, рыжую пышку, Наташа хотела огрызнуться, но не успела. Девчонка перебила ее, выдохнув:

— Я — Майя Топтыгина. Мы со Светой раньше общались.

— Ты пришла мне мозги клеить на тему отбитого парня? — подозрительно поинтересовалась Наташка, оглядывая скучный серый брючный костюм, лицо почти не тронутое макияжем. Такое ощущение, что рядом с этой Светкой сереет все.

Майя покачала головой, улыбнувшись вдруг тепло.

— Неа, хотела просто сказать, что рада за вас с Гордеем. Рада, что он нашел свое счастья, рядом с Царевой ему было плохо. Она не… — Топтыгина запнулась, будто раздумывая под все еще напряженным взглядом. — Короче, она не плохая. Просто своеобразная. Запутавшаяся.

— Тогда бы нам всем стоило слухи распускать, если мы в двух соснах своего сознания потеряемся, — буркнула Тараканова, на что Майя только глаза опустила.

— В общем, прости ее. Успокоится, больше не будет вас доставать, — вздохнула, собравшись, было уйти, как Наташка снова оглянулась, чувствуя раздражение.