Вопреки. Том 5
Шрифт:
Только ведь её глаза чёрные, кожа мертвенно-бледная, и она избегает солнца.
– Дай руку, - мягко говорю я и протягиваю ладонь ей навстречу.
Она осторожно тянется рукой, но не ко мне, а к столовому ножу, который сжимает с силой, а под столом я чувствую, как трясутся её ноги. Её глаза устремлены на мою открытую ладонь с опаской.
– Почему ты меня боишься?
Не отвечает, выглядя дико. Что произошло? Как больно это видеть... она так одичала, а я знаю, что, должно быть, то, что она перенесла, было невыносимо для человека, но она, такая хрупкая и на деле ранимая, каким-то чудом это выдержала, и вот она здесь... но мне всё равно больно. Больно, что я не был рядом, не укрыл от бед.
Приносят аппетитный стейк и овощи с рисом, а ноздри моей девочки втягивают аромат вкусной пищи, с какой-то дикостью. Суп не пах вообще, и был похож на воду с капустным листом, а стейк пахнет вкусно. Она немного подняла голову и всё ещё дышала ароматом пищи, будто борясь с искушением, а я видел в ней голодного зверя, который боится попасть в ловушку.
– Ешь. Я хочу, чтобы ты хорошо питалась, - говорю я с болью и мне даже кажется, что я от такого зрелища сейчас расплачусь, потому что контролировать голос сложно, - Как давно ты ела мясо?
– На прошлой неделе, - сквозь большие муки говорит она, но в целом я успокаиваюсь, - Мясо полезно.
Алиса говорит о пользе еды - что-то новенькое.
– Какое мясо ты ела?
Проходит, наверное, секунд двадцать, прежде чем ответ слетает с её губ с какой-то мукой, но прежде, она всё же поднимает на меня глаза:
– Птицу.
– Курицу?
– Голубя.
БЛЯДЬ!
У меня с собой нет ни цента. Я даже за ужин заплатить не могу, но тут сыграет телепатия без всяких проблем. Боже, да что я за мужчина такой? Слабак. Моя девочка живёт в нищете, питаясь водой пять раз в неделю и ловит голубей, как... бездомная кошка, а я, её мужчина, проявляю слабость!
Есть кое-что... снимаю перстень с печатью с пальца, вытаскиваю из кармана часы и кладу на стол:
– У меня больше с собой ничего ценного нет. Могу отдать ещё кристалл... я такой олух - не взял в собой денег! Ну о чём я только думал? Прости, Лис... я что-нибудь придумаю, достану денег. У меня полно вложений тут, только на их обналичивание уйдёт немного времени.
Хлопает глазами. Она растеряна. Свет мерцает, потому что моя девочка сильно нервничает, как и я на самом деле, но я отвлекаю себя нарезкой мяса на маленькие кусочки.
Мы ели в тишине из одной тарелки, а она не прикасалась к пище, пока я не съел кусочек. Так кормят диких обезьян: они не попробуют предложенную пищу, пока ты сам не покажешь им, что её можно есть.
Да что с ней?
Съела немного, но видно, что наелась. Когда принесли желе, она смотрела такими глазами, будто таких изысков вообще себе не позволяет. Я ведь знаю, как она любит желе... обожает!
Она часто задышала как собачка, когда я поднёс ложку с кусочком дрожащей вкусной массы к её губам, а она... резко встала и убежала в туалет. Всё это время свет мерцал, а я сидел, спрятав лицо в ладонях, и земля уходила из-под ног от такой ситуации.
Вернулась спокойной, укутавшись в пальто и спокойно съела половину, протянув вторую мне. Смотрела как я ем, сидя абсолютно недвижно. Больше эмоций на её лице я не видел, а по чёрным глазам ничего не понять.
– Наелась?
Кивает, выходя из режима Алиса-экспонат-музея-Мадам-Тюссо.
– Пойдём покажешь где ты живёшь.
– Нет.
– Не покажешь где ты живёшь?
– Не покажу.
Страшно представить, если честно. Почему-то вообразил себе картонную коробку, а рядом кошачий лоток.
– Но гулять пойдём?
– с надеждой спросил я.
Кивает.
Это хорошо.
Просто ходили молча несколько минут, а потом я немного осмелел:
– И чем ты занимаешься в промежутках между бизнес-ланчами?
– Прячусь.
– От кого?
– От всех.
– У родителей бываешь?
– Нет.
– Почему?
– Потому что с ними в очках не походишь.
Логично. То есть она оставила за плечами всё старое.
– Звонишь им?
– Нет.
И всё?
– И всё же... почему Лондон? В мире много городов, погрязших в облаках без солнца.
– Люблю Лондон.
– снова короткая фраза и взгляд в никуда, - Тут легко потеряться.
– У тебя блестяще выходит. Теряться.
– вздохнул я. Мне очень больно говорить, но и держать в себе всё это уже нет сил, - Как можно было потеряться во времени?
– она молчит, - Ты хоть представляешь...?
– начал я свою истерику и тут же осёкся, ведь было ощущение, что Алисы рядом нет, а вместо неё какой-то робот.
Бесполезно что-то говорить. От негодования я пнул камень в голубей, которые разлетелись большой бестолковой массой.
Мне не понравилось, как Алиса за ними наблюдала: как сытая кошка, смотрящая на потенциальную добычу. Она следила за повадками, откладывая прыжок на будущее.
– Ты дорого одеваешься для человека, который ест голубей. Это на тебе копия или оригинал?
– Копия...
– уклончиво говорит она.
– Бесплатно досталась?
– Абсолютно.
– Алиса, - преграждаю ей путь и пытаюсь заглянуть за её чёрные очки, - Это же не видоизменённое бледно-голубое платье?
Она не ответила, но мне вдруг стало ещё отвратительнее, чем было, хотя думал, что такого просто быть не может. Она отвела взгляд в сторону лавки, и я почему-то понял, что идти дальше она не хочет, потому что любовно смотрела на пустую лавку, на которую мы спустя секунду присели.
Вместе.
– Виски, - хрипло говорит она, - Седые.
– Ага, - тихо отвечаю и смущённо прикрываю ладонью, - Ты заметила... старо выгляжу с ними, да?
– Не старо. Просто ещё больше похож на отца.