Вопреки
Шрифт:
В четыре дверь кто-то дернул, и Марина, очнувшись от транса, вскочила на ноги и кинулась к балкону.
Проход освободился.
Она вышла на него, закрыв дверь на щеколду, сноровисто закрепила веревку на внешней обрешетке на альпинистский крюк и, сбросив вниз, зафиксировала вторую, более короткую, для подстраховки. Надев рюкзак, с ловкостью спортсменки перемахнула через ограждение, начав спускаться под возгласы игравших на площадке детей.
– Смотрите! – показывали они, щурясь на белом солнце и застыв на местах. –Сорвется!
Между четвертым и пятым этажами натянутая веревка дрогнула, сползая. Марина уперлась в шов, осознав ошибку. Декоративная обрешетка отогнувшись на 45 градусов, приняла почти горизонтальное положение, не выдерживала ее веса. Она не догадалась перенести центр тяжести на дополнительное крепление. А страховочный трос на хлюпкой обрешетке. Посмотрела вниз, оценивая. До четвертого этажа сантиметров семьдесят и как назло, не за что зацепиться.
Сделала несколько осторожных движений вниз. Решетка в тишине двора угрожающе заскрипела, двинулась и неумолимо накренилась, крюк предательски пополз дальше. Горячий ветер пахнул в лицо, и стало невыносимо жарко.
Еще одно осторожное движение, конструкция лязгнула и крюк с грозящим скрежетом сместился на двадцать сантиметров вниз, на секунду лишив равновесия и контроля.
– Измерское отродье! Да что ж ты делаешь, – выругались над головой, и, наклонившись с шестого этажа, потянули вверх.
Мгновенно потеряв опору, Марина почувствовала, что болтается в воздухе, задрала голову и посмотрела. Вчерашний незнакомец интенсивно тянул решетку к балкону, а затем, поймав взгляд неудавшейся альпинистки, пробасил:
– Закрепись, я тащу.
– А может подержишь, а я спущусь! – предложила она, пытаясь прикинуть, это какой силищей нужно владеть, чтобы с легкостью придерживать решетку и тянуть на себя. Очень хотелось спрыгнуть на пятый этаж, но благоразумие взяло вверх.
– Шансов, что сорвешься больше.
У кого-то было туго с юмором, но испытывать судьбу прыжками с шестого этажа как-то не хотелось. Она зацепилась за край и ахнула, разглядывая опалённую половину лица незнакомца со свежим рубцом от ожога.
– Ужас, кто вас так, тот с крыльями,– не удержалась от комментария, перебираясь с помощью чужих крепких рук внутрь.
И как только оказалась на твердом полу, мужчина тут же схватил ее за шиворот джинсовой куртки и будто котенка внезапно встряхнул.
–Ай! – вырваться не удалось.
– Почему я тебя спасаю? – глухо прорычал он, оттолкнув в угол так, что она чуть не шлепнулась на заднее место.
– Это лучше, чем убивать.
Она встала и, отряхиваясь, начала развязывать веревки.
– Сейчас пороюсь в шкафу, найду медальку, – огрызнулась она, потирая ушибленное место и поглядывая на незнакомца с опаской. – Дайте пройти.
Не сказав ни слова, Арвил толкнул балконную дверь, вырвав шпингалет с гвоздями, и протащил возмущенную обалделую от грубости девчонку в квартиру, с силой усадил на диван.
Она вытаращила на него глаза, хлопая ими, потирая пережатую руку и поглядывая в коридор.
– Вы с ума сошли. Что вы себе позволяете?
Достала телефон. Он рывком забрал его, раздраженно швырнул в угол. Ловко извернувшись, она поймала гаджет, дерзко отвела в сторону. С вызовом щелкнула языком, свирепо наблюдая за спасателем.
Мужчина снова наклонился, потянулся.
Вскочила на диван и выхватила из-за спинки спрятанный нож.
Взгляды остро перехлестнулись.
– Перейдем на ты, – неожиданно азартно сообщил он. – Мое имя Арвил Генуи Одвин. Я, – он замешкался, смерив ее оценивающим взглядом, и кажется, сменил гнев на милость. – Ты не должна меня бояться. Я твой провожатый.
– На тот свет?
Критически они оценивали возможности друг друга. Казалось, он совсем не замечал ножа. Глубокий ожог на лице вероятно причинял боль, но он вел себя так, словно его не существовало.
В следующую минуту, Марина и глазом моргнуть не успела, как оказалась на собственной спине на диване, придавленная мужским коленом в бедрах, со сведенными руками над головой.
Все произошло так стремительно, что она с бешено колотящимся в груди сердцем, захлебнулась от адреналина.
– Не впечатлил ни именем, ни званием. Вот крылья отрасти.
Незнакомец ухмыльнулся, нависая скалой над изящным девичьим телом. Отобрал нож, продолжая придерживать. Зрачки в мужских глазах расширились, и холодные глаза приобрели жизненный блеск.
Насыщенный, гипнотизирующий, такой, что дышать стало нечем и кровь прилила к перепуганному лицу. Ее окутал терпкий пряный мужской запах его кожи.
–Я сейчас умру от вони, – простонала она со страхом, понимая, что все эти запахи несмотря на свою едкость привлекательны для нее. Игнорируя факт едва уловимых изменений в глазах противника, превосходящего в силе и ловкости.
Арвил с секунду молчал, глядя, словно гончая на добычу. Затем забрав нож и телефон, круто отпустил. Отошел на пару шагов, принялся ходить по залу туда-сюда под удивленным взглядом, а затем развернулся.
– Твоей дочери уже нет на Земле.
Слова вызвали неожиданную реакцию. Она начала хватать ртом воздух, задыхаясь, и, только согнувшись пополам, быстро и часто задышала, из глаз хлынули слезы.
Мужчина возвел глаза к потолку.
–Я не сказал, что она мертва.
Но и эти слова подействовали не так, как он ждал. Вскочив на ноги, девчонка рванула в прихожую и схватила со стены саблю.
– Не приближайся! Убью. Я олимпийская чемпионка, – заорала она, отступая на кухню.
– Ти-ше, – он успокаивающе, в примирительном жесте развел руки, только сейчас осознав, как ловко его повели. – Я друг. Друг.