Вопреки
Шрифт:
— Да.
— Урок усвоен?
— Урок усвоен.
Он приподнялся, раздался звук закрывающейся молнии. Отжался и встал.
— Теперь займись делом. На носу защита диплома, — сказал он спокойным голосом, словно только что ничего не произошло.
Через пять минут, как ни в чем не бывало, Стас работал в ноутбуке, а Настя, гася и внутреннюю дрожь, и волны кипящей ненависти, так и не смогла прийти в себя вплоть до самого обеда. Работа с дипломной застопорилась. Она тупо смотрела на экран монитора, меняя на нём «картинки» и имитируя
И во время обеда, и после, и на ужине она избегала и смотреть на Стаса, и разговаривать с ним. Лишь когда это было необходимо, ограничивалась односложными ответами.
Уже поздно вечером Настя попыталась вспомнить события прошедшей ночи. Не думала, что вспомнит, считая, что была в полной отключке. Но нет. Воспоминания ярко полоснули по мозгу. И как бы неприятно было в этом признаваться, но она действительно тогда не контролировала себя. Действительно, ею овладело сильное желание того, чего она ещё не ни разу не испытывала. И действительно, изнасилования как такового не было. Она сама допустила до себя Стаса. Даже не допустила, а призвала.
Но признание этого факта, не уменьшило её злости на Стаса. И Настя боялась приближения очередной ночи.
Глава 11
В западне
— Спать пойдём в гостевую, там нормальная кровать, — произнёс он, сладко потягиваясь на диване, предварительно отодвинув журнальный столик. — Мне нравится работать у тебя. Очень продуктивно. Ты хорошо на меня влияешь. Но уже одиннадцатый час, пора в постель. В душ вместе пойдём?
«Зато мне с тобой хреново», — мысленно ответила ему Настя.
— Нет, я одна ополоснусь, — произнесла она вслух.
— В душ вместе пойдём? — повторил вопрос Стас.
— Зачем спрашивать, если выбора у меня нет?
— В душ вместе пойдём?
— Вместе.
Ей хотелось в отдалении от его давящей ауры подумать о том, как вести себя этой ночью. Но Стас не оставлял её одну дольше нескольких минут. И в душевой кабине он не оставил Настю в покое, видимо, решив начать сексуальную игру вне постели. Его руки не мыли её, а ласкали, изучали эрогенные зоны и её реакцию на них. Губы целовали всё, от макушки до бёдер. Иногда она что-то чувствовала, вздрагивая от странных ощущений.
Но сильная реакция проявлялась только на молнию, коротко пронзавшую её от прикосновений мужских губ в самом низу живота, и Настя рефлекторно отталкивала его голову.
А ещё Стас что-то шептал, но она даже не пыталась прислушиваться к словам под шумом душа. Он то и дело пытался заглянуть ей в глаза, но Настя либо закрывала их, либо отводила взгляд, наученная дневным опытом.
Решение пришло, когда он нёс её на руках в гостевую комнату. Она не будет сопротивляться, радуя его победами над ней. Но и отвечать на его ласки не будет. Рано или поздно мажор наиграется, отомстит и оставит в покое. Как оставил множество девушек до неё.
Решила и сделала.
На ласки не отзывалась, впустила в себя без малейшего сопротивления. Хотя в первые мгновения не смогла скрыть трепета от страха повторения боли. А потом было многое: нежность, нескончаемые поцелуи, шёпот над ухом, аккуратные движения. И сны в объятиях Стаса.
Организм, конечно, отзывался на умелые мужские действия, но так и не смог отключить разум, чтобы скатится в откровенную страсть. Настя гасила эти позывы в зачаточном состоянии только одним воспоминанием о пережитом на вечеринке: воспоминанием о пяти парах наглых глаз, жадно изучавших её.
Хотя утром была вынуждена признаться себе, что Стас не допустил ни одного грубого движения, ни одного оскорбительного слова, ни одного насмешливого взгляда. Но это не могло перевесить того, что постельные отношения были навязанным обязательством.
Завтрак Стас накрыл в гостиной, заранее разбудив Настю и отправив в душ. Ели молча. Также почти молча прошли в её комнату, где занимались учебными делами весь день.
Стас не провоцировал Настю, а она старалась прислушиваться к тональности его голоса, чтобы определить, как следует ответить или посмотреть на него, чтобы оградить себя от вспышек его гнева. И не важно, реальных или наигранных.
— В душ идём в месте? — снова пришло время для этого вопроса.
— Вместе, — равнодушно ответила она. — Но у меня к тебе вопрос. Почему ты… почему не предохраняешься?
— Зачем?
— И болезни никто не отменял, и я могу залететь.
— Ты здорова. Не спрашивай, откуда я это знаю.
— Догадываюсь. Служба безопасности. А ты?
— Тоже здоров.
— А как насчёт залёта?
— Буду рад этому событию. И никаких абортов. Вырастим синеглазика.
Настя фыркнула, но возразить ничего не успела. Раздался приказ:
— В душ!
Приём душа в этот вечер ничем не отличался от предыдущего раза. Но после него Стас повёл другую игру.
Уже лёжа в постели на животе, ожидая, когда он разденется, услышала насмешливое:
— Готова к жаркой ночи?
— Что значит к жаркой? — развернувшись и сев на кровати, тревожно спросила Настя.
Его взгляд был больше предвкушающим, чем насмешливым, но улыбка кривилась лёгкой презрительностью. Он одетым сел рядом с Настей и вновь провёл внешней стороной пальцев по её щеке. Она выдержала прикосновение, не отклонившись. Не хотела злить его перед ночью.
Стас приподнял её голову, нажав пальцем на подбородок, и невесомо задел своими губами её губы. Чуть ухмыльнулся, почувствовав мимолётную вибрацию на её губах.
— Детка, прошлой ночью я тебя берёг. Но изучал твои сильные и слабые стороны для секса. Сегодня тебе будет сложно остаться равнодушной, как это было вчера. Понадобится немало сил для сдерживания страсти. И я знаю, что ты сможешь сдержаться. Но подумай, надо ли это делать? Я всё равно получу удовольствие. Смысл твоей игры в чём?