Вопрос крови

Рэнкин Иэн

— Беженец. Годится, — сказал Ребус.

Однокомнатная квартирка Ли Хердмана располагалась в Саут-Квинсферри над баром на Хай-стрит. Вход был через узкую каменную арку, куда не проникало солнце. Стоявший возле двери полицейский сверял фамилии входивших с имевшимся у него списком. Это был Брендан Иннес.

— Скоро сменяешься? — поинтересовался Ребус.

Иннес взглянул на часы:

— Еще часок — и помчусь отсюда со всех ног.

— А что здесь происходит?

— Люди на работу спешат.

— Сколько здесь еще квартир, кроме хердмановской?

—

Всего две. Одну занимает учитель и его сожительница, другую — автомеханик.

— Учитель? — поднял бровь Ребус.

Иннес замотал головой:

— К Порт-Эдгару отношения не имеет. Работает в местной начальной школе. Сожительница его — продавщица в магазине.

Ребус знал, что соседей, скорее всего, уже допросили. И что где-то должен быть протокол.

— Ты сам-то с ними говорил? — осведомился он.

— Только на входе и выходе.

— И как они о нем отзываются?

Иннес пожал плечами:

— Как обычно: в меру тихий, вроде бы вполне симпатичный.

— В мерутихий, а не просто тихий?

Иннес кивнул:

— Похоже, у него допоздна засиживались приятели.

— И это злило соседей?

Иннес опять пожал плечами. Ребус повернулся к Шивон:

— Список его знакомств у нас имеется?

Она кивнула:

— Может, пока не совсем полный…

— Вам вот это понадобится, — сказал Иннес. В руках он держал ключ. Шивон взяла его.

— Очень там насвинячили? — спросил Ребус.

— Ну, ребята, которые обыск делали, ведь знали, что хозяин не вернется, — ухмыльнулся Иннес и опустил голову, внося и их фамилии в список.

Нижний холл был маленький, тесный. Всю свежую почту выгребли. Они преодолели два пролета каменных ступеней. На первую площадку выходило несколько дверей, на вторую — только одна. Ничто не говорило о том, кто занимает эту квартиру, — ни фамилии, ни номера на двери не было. Шивон повернула ключ, и они вошли.

— Уйма замков, — заметил Ребус. Кроме замков имелись две внутренние задвижки. — Видно, ценил безопасность.

Решить, как выглядела квартира до того, как ее почистила команда Хогана, было трудно. Ребус пробирался между ворохами одежды и газет на полу, там же валялись книги и безделушки. Помещение было под самой крышей и вызывало чувство клаустрофобии. Головой Ребус едва не упирался в потолок. Окошки были маленькие, немытые. Всего одна двуспальная кровать, гардероб, шкаф с выдвижными полками. На голом, не покрытом ковром полу портативный черно-белый телевизор, а рядом пустая пол-литровая бутылка виски «Белл». В кухне — засаленный желтый линолеум и стол — складной, чтобы можно было хоть повернуться. Тесная, пахнущая плесенью ванная. Два стенных шкафа в передней были, видимо, выпотрошены командой Хогана, после чего вещи в спешке сунули обратно. А вот прибрать в комнате полицейские не успели.

Ребус вернулся в комнату.

— Квартирка невзрачная, правда? — заметила Шивон.

— С точки зрения агентов по продаже недвижимости, несомненно. — Ребус поднял с пола пару кассет: «Линкин Парк» и «Сепултура». — Парень, видно, металлом увлекался, — заметил он, кидая кассеты обратно.

— А еще — своим армейским

прошлым, — добавила Шивон, поднося к глазам Ребуса несколько книжек. Это была история подразделения, описание войсковых операций, в которых оно принимало участие, рассказы о жизни особистов после демобилизации. Она указала подбородком на стоявший рядом столик, и Ребус понял, что она имела в виду: альбом с вырезками из газет. Во всех статьях речь шла о солдатах. Пространно обсуждалась одна странная тенденция: бывшие герои-американцы убивали своих жен. Среди прочего были заметки о самоубийствах и исчезновениях. Одна статья была озаглавлена так: «На кладбище ОЛП стало тесно». Эта статья особенно заинтересовала Ребуса. Он знал людей, похороненных на специально выделенном участке кладбища Сент-Мартин, откуда было недалеко и до бывшего военного городка подразделения. Рекламировалось новое место — возле теперешнего расположения части в Креденхилле. В этой же статье говорилось о гибели двух солдат «в ходе учений в Омане», гибель эта могла быть следствием чего угодно, начиная от случайного выстрела и кончая казнью солдат как диверсантов.

Шивон заглянула в пакет из супермаркета. Ребус услышал, как звякнули пустые бутылки.

— Гостеприимный хозяин, — заметила Шивон.

— Вино или что покрепче?

— Текила и красное вино.

— Судя по пустой бутылке в спальне, Хердман предпочитал виски.

— Я же и говорю: гостеприимный хозяин. — Вынув из кармана листок бумаги, Шивон расправила его. — Здесь указывается, что экспертами были найдены и изъяты несколько шприцев, а также остатки кокаина. Они забрали также его компьютер и ряд фотографий из гардероба.

— Что за фотографии?

— Оружия. С моей точки зрения, весьма смахивает на фетишизм — я имею в виду, прикнопить эти снимки на дверцу с внутренней стороны.

— А что за оружие?

— Не указано.

— Ну а стрелял-то он из чего?

Шивон заглянула в протокол:

— «Брокок». Газовый. «МЕ38 магнум», если уж точно.

— Вроде револьвера?

Шивон кивнула.

— Такой можно купить совершенно открыто за сотню с небольшим. С газовым ударником.

— Но у Хердмана он был переделанный?

— Со стальным леером в стволе, чтобы можно было стрелять боевыми двадцать вторыми патронами или же подогнать его и под тридцать восьмой калибр.

— Он стрелял боевыми двадцать вторыми?

Она опять кивнула.

— Стало быть, кто-то приложил руку к его пушке.

— Он мог и сам управиться. Полагаю, что он знал, как такие вещи делаются.

— Самое интересное, как он раздобыл такой пистолет.

— Бывшие солдаты обычно имеют связи.

— Возможно.

Ребус мысленно перенесся в 60 — 70-е годы, когда оружие и взрывчатка сплошь и рядом похищались с баз для нужд той или иной стороны в североирландском конфликте. Многие солдаты тогда прятали у себя подобные «сувениры», и кое-кто знал, где можно без лишних вопросов продать или раздобыть оружие.

— И между прочим, — сказала Шивон, — оружие это у него было не единственным.

— На нем нашли еще что-то?

Она покачала головой:

— Нет, нашли это в его лодочном сарае — «мак-10».