Вор и Книга Демона

Эддингс Дэвид

— Коричневые Рясы! — прогремел голос из середины толпы.

— Наши женщины вынуждены терпеть унижения от высокородных развратников, но кто сказал аристократам, что насиловать крестьянок — это не грех?

— Коричневые Рясы! — ревела толпа.

— А что мы должны делать, чтобы следовать истинному учению Бога всего рода человеческого?

— Убивать! — гаркнул из толпы одинокий голос.

— А кого мы должны убивать?

— Знать!

— А кто должен разделить вину знати?

— Коричневые Рясы!

—

Значит, мы должны убивать священников в коричневых рясах?

— Да!

— Но человеку нужен священник, иначе он собьется с пути истинного. Скажите мне, граждане Перкуэйна, в руки которого из церковных орденов вы желаете вручить души свои?

— Ордену Красной Рясы! — ответили ловко расставленные приспешники Комана.

И тогда из толпы выступил вперед дородный детина с глубоким, громоподобным голосом.

— Веди нас, брат Арган! — попросил он. — Скажи нам, что делать, иначе мы погибнем в тисках наших угнетателей.

На лице Аргана отразилось выражение преувеличенного смирения.

— Я недостоин, брат мой, — проблеял он.

— Ты более достоин, чем экзарх Алейкон, брат Арган, — возразил дородный человек. — Освободи нас от наших угнетателей. Дай нам справедливость!

— Такова воля всех здесь собравшихся?

— Да! — эхом разнесся громогласный крик по замерзшей долине.

— Тогда идите за мной, братья мои и сестры, через ворота в Дейл, а когда мы очистим Дейл, куда мы пойдем дальше?

— В Магу!

И огромная толпа хлынула вперед, и ворота Дейла не смогли их удержать.

— Он все перевернул с ног на голову, — слабо запротестовал экзарх Алейкон. — В Перкуэйне все не так уж плохо.

— В самом деле? — с подчеркнутым сарказмом сказал экзарх Юдон. — Вы, Коричневые Рясы, известны своей жадностью. Мне неприятно это признавать, но тот парень в красной рясе говорил чистую правду, и если бы в нас была хоть толика порядочности, нам пришлось бы признать, что это крестьянское восстание вполне справедливо.

— Не здесь, Юдон, — прохрипел Эмдаль. — Мне кажется, нам троим пора обсудить эту ситуацию подробнее и наедине. — Он взглянул на Альтала. — Альтал, нам нужна комната, где мы могли бы поговорить… и подальше отсюда, полагаю.

— Например, в башне в дальнем конце западного коридора, — предложила Двейя. — Элиар, ты не покажешь им дорогу?

Элиар кивнул.

— Идемте за мной, джентльмены.

Эмдаль пристально посмотрел на Лейту и хитро ей подмигнул.

— Это еще что значит? — спросил Бхейд у бледной девушки, когда церковники вслед за Элиаром вышли из комнаты.

— Твой экзарх просто пригласил меня поприсутствовать на их совещании, — ответила Лейта. — Он знал, что я все равно это сделаю, но он действительно хочет, чтобы я подслушивала. Он собирается устроить то, что Альтал называет “трюком”, и хочет, чтобы мы ему помогли.

— Ты не могла бы сказать поконкретнее, Лейта? — спросила Андина у своей подруги.

— Эмдаль рассматривает нынешние беспорядки в Перкуэйне как бесценную возможность, дорогая, — объяснила Лейта. — Орден Коричневой Рясы насквозь коррумпирован, и Эмдаль задумал грандиозный план выбить власть Коричневой Рясы прямо из-под ног Алейкона. Лишившись поддержки со стороны перкуэйнской знати, Церковь Коричневой Рясы, скорее всего, превратится в странствующий орден и будет просить подаяния на обочинах дорог.

— Прекрасная мысль! — захихикала Андина. — И как Эмдаль собирается это осуществить?

— Он еще не доработал все детали, но в общем и целом он хочет использовать проповедь Аргана, чтобы напугать Алейкона и заставить его увести всех своих священников из Перкуэйна. Он будет напирать на слова “временный” и “исполняющий обязанности”, чтобы Алейкон не понял, что когда все закончится, он в Перкуэйн не вернется.

— Мой экзарх — человек весьма проницательный, — с гордостью сказал Бхейд. — Когда здесь, в Перкуэйне, все успокоится, Алейкон обнаружит, что его место заняли Черные Рясы.

— Не совсем так, — сказала Лейта, хитро улыбнувшись уголками губ. — Эмдаль все еще разрабатывает детали, но прямая, открытая вражда между орденами Черной и Коричневой Рясы может стать причиной войны, по сравнению с которой крестьянский бунт будет выглядеть просто прогулкой в парке.

— Ты что-то от меня скрываешь, Лейта, — с упреком сказал Бхейд.

— Неужели? — ответила она, широко открыв глаза в притворном недоумении. — Я, такая наивная и доверчивая?

Бхейд воздел руки к небу.

— Женщины! — сказал он.

Совещание в башне в конце западного коридора длилось несколько дней, и Элиар, носивший еду трем церковникам, сообщил, что споры были весьма жаркими.

Наконец, в один из снежных дней после полудня священники вернулись в башню Двейи. Экзарх Алейкон выглядел немного мрачным, зато на лицах Эмдаля и Юдона было выражение суровой удовлетворенности.

— Мы пришли к согласию, — объявил Эмдаль. — Кризис в Перкуэйне — прямое следствие нашей политики. Разумеется, наибольшая ответственность ложится на Алейкона, но его и так уже довольно ругали. Мы все концентрировали свои усилия на власть предержащих и совсем не заботились о простых людях. Мы полагали, что люди, стоящие у власти, могут приказать простым людям принять наши учения, и в этом, безусловно, была наша ошибка. Те, кто стоит у власти, могут навязывать людям более слабым какие-то поступки, но не мысли и не веру. Арган воспользовался нашей ошибкой, и на этом коне он въедет прямо в храм в Магу, если только мы немедленно не предпримем кое-какие шаги.