Вор и Книга Демона
Шрифт:
— Немедленно — это все равно недостаточно скоро, ваше восторженное преосвященство, — весьма едко заметила Андина. — Перкуэйнская аристократия известна своим обращением с бедняками, и орден Коричневой Рясы с ними одним миром мазан. Может быть, я всего лишь глупая девчонка, но даже я знаю, благосостояние любого общества гораздо больше зависит от крестьян и городских рабочих, чем от знати. Все три ордена так часто предавали простых людей, что они никогда больше вам не поверят.
— Я думаю точно
— Хорошо, Эмдаль, — едко произнес Алейкон, — можешь не повторять нам это по сто раз. Переходи к сути вопроса, и давай покончим с этим.
— Прекрасная идея, Алейкон, — согласился Эмдаль. — Нам нужен кто-то, кто мог бы противостоять непомерным аппетитам этого Аргана, но ни один простолюдин в здравом рассудке ни за что не поверит тому, что исходит из уст любого из членов уже существующего духовенства.
— Пожалуй, это неплохо подводит итог сложившейся ситуации, — согласился Альтал. — И что же вы, джентльмены, собираетесь с этим делать?
— Нам нужен новый голос, вот и все, — сказал Эмдаль, пожав плечами, — человек, не причастный к нашим прошлым ошибкам.
— Какой же сюрприз вы приготовили нам, Эмдаль? — спросила Двейя.
— Мы основали новый церковный орден, вот и все. Члены этого нового ордена будут носить рясы другого цвета, чем наш, а значит, они будут не запятнаны тем, что мы натворили в прошлом. Они будут служить бедным и униженным, не будут жить во дворцах и не будут иметь ничего общего с аристократией.
— Возможно, это только начало, — с некоторым сомнением заметил Бхейд, — но, с вашего позволения, мой экзарх, будет ли у этого ордена достаточно времени, чтобы противопоставить себя проповедям Аргана? Он уже собрал огромное количество последователей, и не пройдет и недели, как он поведет их на Магу.
— Полагаю, потребуется некоторое количество вдохновенных проповедей, брат Бхейд, — согласился Эмдаль, — но я уверен, что у вас все получится.
Лицо Бхейда внезапно стало мертвенно-бледным.
— У меня? — выдохнул он.
— Это был один из немногих пунктов, по которым мы пришли к согласию, экзарх Бхейд, — сказал ему Юдон. — Вы — единственный возможный кандидат. Члены вашего ордена будут носить серые рясы и примут обет бедности. Во время наших обсуждений был поднят вопрос и об обете безбрачия, но мы решили, что если мы будем настаивать, то Божественная Двейя может на нас обидеться.
— Мудрое решение, — заметила Лейта.
— Об этом не может быть и речи, — твердо заявил Бхейд. — Я уже не священник.
— Обет дается навсегда, — прохрипел Эмдаль. — Вы не можете дать его, а потом взять обратно.
— Я убил человека, экзарх, — сказал Бхейд без всякого выражения в голосе.
— Что вы сделали?
— Я вонзил меч в человека в тронном зале эрайи Андины. Я проклят.
— Ну вот, — сказал Алейкон, и его пухлое лицо вдруг расплылось в широкой улыбке. — Это все меняет, не правда ли, Эмдаль? Полагаю, мне все же не придется покидать Магу.
— Да, Эмдаль, это проблема, — сурово сказал Юдон. — Любой священник, совершивший убийство, автоматически лишается сана.
— Не шутите, Юдон, — прохрипел Эмдаль. — Мы все при случае устраивали заказные убийства.
— Но мы не убивали лично. Возможно, это всего лишь формальность, но это одно из жестких правил. Пока брат Бхейд не искупил свой грех — полагаю, путем какой-нибудь епитимьи — скорее всего, он не может получить повышение.
— А кем был тот, кого вы убили, Бхейд? — спросил Эмдаль.
— Его звали Яхаг, ваше преосвященство, — выступила вперед Андина, — и мне кажется, брат Бхейд преувеличил. Яхаг не был человеком в обычном смысле слова. Он был больше демоном, чем человеком. Даже Генд его боялся. К тому же Яхаг только что зверски убил молодого парня, которого брат Бхейд готовил для службы церковника, экзарх Юдон может рассказать вам об этом молодом человеке. Это пастух из Векти по имени Салкан.
— Салкан мертв? — пораженный, воскликнул Юдон.
— Боюсь, что так, ваше преосвященство, — ответила Андина. — Арган приказал Яхагу убить брата Бхейда, но Салкан схватил меч Элиара и выскочил перед Бхейдом, чтобы защитить его. Яхаг убил его, и тогда Бхейд убил Яхага. Поскольку все это произошло в Треборее, наши законы имеют приоритет, а по треборейским законам то, что произошло, не было убийством. Это был совершенно оправданный поступок.
— Брат Бхейд подчиняется церковным законам, — упрямо сказал Алейкон. — Пока он не отбыл свое покаяние, он не может исполнять в ордене никаких обязанностей. — Он с ухмылкой посмотрел на Эмдаля. — Ваша хитроумная схема только что вылетела в трубу, да, Эмдаль? — самодовольно произнес он.
Эмдаль неодобрительно посмотрел на него.
— Может быть, и нет, — сказал Юдон. — Дайте определение слову “покаяние”, Алейкон.
— Молитва, пост, уединение, тяжкий труд — любое наказание, которое его экзарх сочтет соответствующим. Не пытайтесь увильнуть, Юдон.
— Ну что ж, тогда давайте рассмотрим, что такое “тяжкий труд”? — мягко произнес Юдон. — Нынешняя ситуация в Перкуэйне позволяет мне думать, что экзарху Серой Рясы придется трудиться больше, чем кому бы то ни было на свете. Брат Бхейд может искупить свое преступление, взяв на себя самый тяжкий труд на земле.