Вор времени

Пратчетт Терри Дэвид Джон

— На обед кролик, — заявила она и добавила тоном женщины, которую обременили лишними хлопотами и которая позднее непременно потребует расплаты. — Оченьнадеюсь, что на троих его хватит.

Война наморщил широкое красное лицо.

— А я люблю кролика?

— Да, дорогой.

— А мне казалось, что я люблю говядину.

— Нет, милый. Тебя от нее пучит.

— О, — Война вздохнул. — А лук? Лук будет?

— Ты не любишь лук, дорогой.

— Не люблю?

— Из-за проблем

с желудком.

— О.

Война смущенно улыбнулся Смерти.

— Будет кролик. Э… Дорогая, а я обычно участвую в Абокралипсисе?

Госпожа Война подняла крышку со сковороды и со злостью воткнула во что-то вилку.

— Нет, дорогой, — твердо заявила она. — Ты там всегда простужаешься.

— А я думал, э, что такие события мне нравятся.

— Нет, дорогой, не нравятся.

Смерть наблюдал за происходящим как завороженный. Он никогда даже не предполагал, что воспоминания можно хранить в чужой голове.

— Может, мне нравится пиво? — робко спросил Война.

— Нет, не нравится.

— Не нравится?

— Нет, от него тебе становится плохо.

— Ага, а как я себя чувствую по поводу бренди?

— Тебе не нравится бренди, дорогой. Тебе нравится специально приготовленный витаминный овсец.

— Да, конечно, — мрачно согласился Война. — Совсем забыл. — Он бросил на Смерть робкий взгляд. — Кстати, вполне так ничего зелье.

— Я МОГУ ПОГОВОРИТЬ С ТОБОЙ? — спросил Смерть. — С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ?

Война выглядел озадаченным.

— А мне нравится…

— С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ! — прогрохотал Смерть.

Госпожа Война повернулась и наградила Смерть надменным взглядом.

— Ты не думай, я тебя насквозь вижу, — чопорно промолвила она. — И не дай боги, у него после твоих разговорчиков язва проснется! Я тебя предупредила!

Госпожа Война, насколько помнил Смерть, когда-то была валькирией. Это было еще одной причиной, по которой следовало крайне осторожно вести себя на поле брани.

— Слушай, старина, а тебя никогда не прельщала перспектива семейной жизни? — спросил Война, когда его дражайшая половина вышла.

— НИКОГДА. НИ В КАКОМ СМЫСЛЕ.

— Почему?

Смерть был обескуражен. С таким же успехом можно было спросить у кирпичной стены, что она думает о стоматологии. Данный вопрос не имел никакого смысла.

— Я ВСТРЕЧАЛСЯ С ДВУМЯ ДРУГИМИ, — промолвил он, меняя тему — ГОЛОДУ НАПЛЕВАТЬ, А ЧУМА ИСПУГАЛСЯ.

— Так мы остались вдвоем? Против Аудиторов? — уточнил Война.

— НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ.

— Будучи Войной, могу поведать тебе множество правдивых историй о том, что ждет очень слабые армии, которые сражаются за правое дело.

— Я СТОЯЛ РЯДОМ С ТОБОЙ НА ПОЛЕ БОЯ.

— Моя правая рука совсем не та, что была раньше… — пробормотал Война.

— ТЫ БЕССМЕРТЕН. И ТЫ НИЧЕМ НЕ МОЖЕШЬ БОЛЕТЬ, — сказал Смерть, но он видел встревоженный, слегка затравленный взгляд Войны и понимал, что исход разговора может быть только один.

Быть человеком означает постоянно меняться, вдруг понял Смерть. А всадники были порождены людьми. Люди придали им определенную форму, определенный внешний вид. И как это происходило с богами, зубными феями, Санта-Хрякусом, их форма меняла их содержание. Они никогда не смогут стать людьми, но подцепят определенные человеческие черты, как заразную болезнь.

Ничто, абсолютно ничто не способно обладать лишь одним измерением. В этом вся проблема. Люди могут представить себе существо, которого назовут Голодом, однако если они наделят его руками и ногами, значит, у него появится и разум. То есть это существо будет способно мыслить. Но ни один мозг не может все время думать о нашествии саранчи, и только об этом.

Осложнение за осложнением. Надо предпринимать какие-то срочные меры. Как все изменилось.

«К СЧАСТЬЮ, — подумал Смерть. — Я КАК РАЗ СОВСЕМ НЕ ИЗМЕНИЛСЯ. ОСТАЛСЯ ТАКИМ, КАКИМ БЫЛ ВСЕГДА».

Одиноким всадником.

Тик

Молоток завис на полпути, так и не долетев до часов. Господин Белый подошел и взял его из воздуха.

— Право, ваша светлость, — сказал он. — Вы думали, мы за вами не следим? Эй, как там тебя, Игорь, готовь часы!

Игорь посмотрел на него, потом на леди ле Гион, потом снова на него.

— Фпафибо, но я выполняйт приказ только мафтера Дясереми, — сообщил он.

— Если ты запустишь часы, настанет конец света! — воскликнула леди ле Гион.

— Что за глупая мысль, — ответил господин Белый. — Мы смеемся над ней.

— Ха-ха-ха, — послушно сказали остальные Аудиторы.

— Не надо мне никаких лекарств! — выкрикнул Джереми, отталкивая от себя доктора Хопкинса. — И без людей, которые мне вечно указывают, я тоже как-нибудь обойдусь! А ну, заткнитесь все!

Воцарившуюся тишину нарушили донесшиеся с небес раскаты грома.

— Спасибо, — промолвил Джереми уже более ровным голосом. — Надеюсь, сейчас я пребываю в здравом уме, а значит, я попытаюсь рассмотреть это дело здраво. Часы — измерительный прибор. Я создал идеальные часы, миледи. То есть дамы и господа. И часы эти станут переломным моментом в истории измерения времени.

Он поднял руку и перевел стрелки часов почти на час пополудни. Потом опустил руку, заставив маятник качнуться.

Мир продолжал существовать.

— Видите? Вселенная не прекратила свое существование даже ради моихчасов, — продолжил Джереми. Он скрестил руки на груди и сел на стул. — Смотрите же, — спокойно сказал он.

Часы едва слышно тикали. Затем в окружавших их механизмах что-то загремело. Зеленоватые, заполненные кислотой толстые стеклянные трубки издали ядовитое шипение.