Ворон
Шрифт:
Хэм рванулся туда, где в последний раз видел человечка — там был хоть какой-то свет. То был отсвет из узенького, уходящего вниз туннеля, в который и провалился Ячук. Еще мелькнула эта розоватая искорка, и вот — темень непроглядная…
Тогда Хэм попытался пробраться вслед за ним — с большим трудом, смог протиснуть голову, и едва не застрял. Кое-как высвободился, и пополз по главной глотке. Прополз совсем немного, так как пол неожиданно изогнулся вниз: попытался ухватится, однако, здесь поверхность уже была стеклянно гладкой, влажною, теплую — волны жаркого, выжатого воздуха обвалакивали с токой
Уклон увеличивался — и он уж мчался с такой скоростью, с какой слетал когда-то со склонов родных холмов на санках. Теперь Хэм был уверен, что летит по пищеводу — вот-вот должен вывалиться в желудок.
По стенам забегали оранжевые отсветы — с каждым мгновеньем все более яркие. Этот огнистый свет, переливался по мокрым стенам туннеля и теперь ясно видно, что поверхность эта подрагивает, что все здесь живое.
Вот и конец туннеля — за ним ослепительно сияет оранжевое пламя — «Там смерть!».
Тут Хэм ухватился за одинокий выступ на потолке — едва не вывихнул руки, но удержался таки. Обернулся — позади совершенно гладкие стены: «Если упираться руками и ногами, то можно вскарабкаться — конечно, медленно, тяжело — но ничего иного не остается. Если соскочишь сейчас — переваришься в этом желудке, как…» — однако, додумать он не успел, так как выступ втянулся в стену и хоббит продолжил падение. Все ближе-ближе пламень…
Под ним открылась пропасть; плотной волною дыхнул жар, едва не подбросил его — но он падал, падал. Промелькнули пышущие оранжевым пламенем стены, все, все в дырах — подобные сыру. Надвинулось озеро, наполненное чем-то густо-оранжевым, слепящим глаза — из этого пламени поднимались брызги, надувались и лопались жирные пузыри — Хэм с воплем плюхнулся в этот свет.
Было жарко, как на солнцепеке в июньский полдень. Он почувствовал, что что-то вязкое, как кисель, обвивает его, попытался вырваться, но только с трудом смог пошевелиться — уходил ко дну.
Жар, по мере погружения, возрастал, сияние усиливалось и уже через закрытые веки слепило хоббита. Так страстно захотелось жить! У него уже заболели легкие — он задыхался. И тут руку его обхватило что-то огромное, могучее, с силой рвануло вверх — представилось некое чудище в этом киселе обитающее, он попытался вырваться, но тщетно. Через несколько мгновений, его уже вытянули на поверхность. Он стремительно огляделся, и впрямь увидел пред собою чудовище: бесформенное, все покрытое слизью; вот протянуло к нему отростки, схватило.
— А-а-а!!! — дико завопил хоббит.
— Да тише же ты, не дергайся! — потребовало чудище голосом Мьера, и приглядевшись хоббит увидел, что это действительно Мьер, только весь залепленный сияющей слизью.
— А, Ячук?! — выкрикнул хоббит.
— Что? — не понял Мьер.
— Маленький Ячук — он еще раньше меня должен был сюда упасть! Его спасайте! Он может уже…
— Да вытащил я уже Ячука — …А ну не дергайся!
Хоббит замер, ну а медведь-оборотень, стал проталкивать его к стене, где у одного из проходов стоял Эллиор, а рядом с ним — Ячук.
Мьер совсем запыхался пока достиг берега, а там его перехватил Эллиор и помог выбраться. Теперь все, кроме эльфа, тяжело дышали, и постанывали от жжения — казалось, что они голышом извалялись в зарослях крапивы.
— Это мы в желудке?! — выкрикнул чуть отдышавшись, и пытаясь очиститься от жгучей слизи, хоббит.
— Именно в желудок попали. — ответил эльф.
— А вам еще повезло, тьфу ты — налипла и жжет… — воскликнул Мьер. — Да — вам еще повезло, что меня сюда первым затянуло. А то бы без меня все ко дну пошли. Причем заметьте — для каждого у Него особый проход нашелся — для Ячука совсем тоненький, ну а для меня — настоящий коридор!..
— Ну а с девочкой что? — перебил его нетерпеливый Хэм.
— Так я ж ее самой первый и нагнал, еще там — наверху. — заявил Мьер. — Только схватил — она как забилась, задергалась — да разве ж от меня кто вырвется! Тут деревья вокруг нас поднялись, ну и заманили в эту глотку… Ну, в общем — спас ее, на берег вытащил. А тут, глядь — уже Эллиор летит. Да летит то как плавно, как только эльфы и умеют летать: словно бы лист осенний падает. Но из тины этой не выбрался бы он без моей помощи! Ну, только его на берег подсадил — как Ячук падает, как комар пищит! С ним то легко, а тут и ты… Уф-ф… Запыхался…
— А где ж девочка?! — воскликнул Хэм.
— Так вот же она сидит — плачет. Как вытащил ее на берег, так и сидит….
И только тут Хэм увидел, что в нескольких шагах, в глубине слепящего оранжевым пламенем, покрытого влагою, дышащего прохода, сидела, вжавшись в стену, упершись личиком в коленки, девочки, и только по тому, как подрагивали ее плечики, становилось ясным, что она плачет.
К ней подошел эльф, присел рядом, тихим, ласковым голосом произнес:
— …Так вот и со всеми теми, кого ты называла избранными происходило. Те мужи верили, что здесь какая-то благость — уж не знаю, от кого это пошло, быть может, сам лес и внушил вам такие законы. Вот и приходили они, падали сюда, но рядом не было такого богатыря, как Мьер — погружались они ко дну, переваривались…
— Мне страшно! — воскликнула девочка, и, обхватив Эллиора за шею, громко зарыдала.
Оставаться в этом месте было совершенно немыслимым и вот, поспешили они по проходу. Оранжевый свет все возростал: приходилось прикрывать глаза, и только Эллиор шел как ни в чем не бывало: нес девочку, которая, измучившись от волнений, погрузилась в глубокий сон.
В стенах появлялись трещины, и из них вытекали густые как смола капли — одна такая капля попала на руку хоббита, и оставила там глубокий ожог. Раз потолок прогнулся, и они едва успели отбежать — от стекшей раскаленной жижи.
Наконец, проход вывел их в залу, стены которой все покрыты были черными наростами — которые Хэму напомнили огромные волосы. Зала эта уходила вертикально вверх — напоминала поставленную дыбом трубу, так что купола ее не было видно. Пол был рыхлый, покрытый порами из которых вырывались потоки жаркого воздуха.
— Ну, вот мы и пришли. — молвил эльф. — Теперь — деритесь за руки.
— А что будет то? — спросил Мьер.
— Если я не ошибаюсь — это основание носа…
Тут он провел рукою по полу. Раздался громкий свистящий звук, и все почувствовали, что их с силой притягивает, что и шагу теперь невозможно сделать. Воздух стремительно вбирался в поры под ногами — давил сверху.