Ворон
Шрифт:
— Давайте руки! — громко сказал Эллиор и протянул одну руку (второй он по-прежнему поддерживал девочку).
Они взялись за руки, а воздух все вбирался и вбирался…
— Сейчас… Приготовьтесь! — говорил сквозь оглушительный свист Эллиор.
Вот раздался хлопок, сильный удар, и Хэм обнаружил, что стремительно летит вверх. Проскользнули стены — его стало относить в сторону, однако, он со всех сил держался за Мьера. Все завертелось, закружилось — и вот они вылетели на свежий воздух — холодные капли дождя освежили их. Страшной силы рывок — боль рванулась в руке хоббита, он вскрикнул; его перевернуло, и оторвало
— Не бойся. Я то сразу выскочил, и даже, в отличии от тебя, не ударился.
Человечек уже запрыгнул хоббиту на плечо, да там и остался. Легко, точно и не подошел, а подлетел Эллиор — девочка, на его шее, по прежнему спала. Приковылял, охая, и хватаясь за отшибленные бока Мьер; и, наконец, собравшись вместе, они обнаружили, что вылетели из нароста на той поляне, где впервые увидели девочку.
Они то думали, что — это десятиметровый выступ и есть некое сердце леса, а на самом то деле — это оказался его нос. На поляне творилось что-то неладное: пронизывающие ее корни волнами взметались, земля осыпалась и вскоре на месте поляны образовалась бездонная воронка, зато все видимое пространство было заполнено извивающимися корнями. Раздался уже знакомый шипящий звук, и Хэм почувствовал, что его затягивает в эту воронку.
— Держись! — выкрикнул Мьер и перехватил его за руку.
Ноги Хэма поднялись в воздух, и он из всех сил вцепился в оборотня. Тому тоже приходилось не сладко — он схватился за сук, однако сук трещал, и в любое мгновенье грозил переломиться. Только Эллиор стоял недвижимый, и, казалось, никаких трудов не стоило ему удерживать не только себя, но и девочку…
Ток воздуха неожиданно прервался, и тут же разразился оглушительным хлопком — новая волна подхватила их, понесла. Хэм понял, что с огромной скоростью летит, и что сейчас разобьется об один из стволов. Но вот — о чудо! — он увидел, как стволы распахивались перед ним… Вот лес остался позади, а он все еще летел. И в ночи, сразу же узнал Вот перед ними выросла какая-то не догоревшая, одинокая доска. Удар пришелся на Мьера, который все это время держал хоббита за руку — треск; их перевернуло, покатило уже по земле. Они остановились только, когда врезались в груду головешек.
— Живы! Живы! — выкрикнул Хэм; в котором, несмотря на все пережитое, проснулось обычное хоббитское жизнерадостное настроение.
Но вот он скривился от боли в боку, застонал.
— А вот и Эллиор! — прохрипел Мьер. — Да — только эльфы умеют так падать.
А эльф и не упал — он промелькнул над развалинами, и плавно опустился ногами на землю — там, где опустился, там и остался, даже шага ни сделал.
— Думаю никто еще не заставлял Его чихать. — молвил эльф, потом добавил. — Между прочим, когда я летел, то заметил, что среди развалин поднимается дымок…
И от этих слов очнулась девочка, она огляделась, и тут же на личике ее отразилось страдание:
— Это же город… проклятый…Значит — кто-то остался?.. Как же плохо! Только не выдавайте меня! — тут она насторожилась, и совсем тихо, и испуганно зашептала. — Вот и идут… Прямо сюда… Скорее же прячьтесь — пожалуйста, пожалуйста!
Они отошли к развалинам, проползли под нависающие обгорелые балки, да там и замерли. Долго ждать не пришлось — по развалинам забегали блики факелов, и вот выбежало с полсотни человек. Они быстро выстроились, остановились: впереди, закованные в цепь, стояли безмолвные женщины, ну а под их прикрытием стояли мужчины, у каждого в одной руке был факел, а в другой — либо клинок, либо плеть.
По прежнему шел сильный дождь, а потому факелы трещали, коптили — то один, то другой, а то и сразу несколько мужчин начинали кашлять.
Раздался тупой, залитый салом голос:
— Отсюда грохотало. Что-то прилетело. Что прилетело?
Ему отвечал визжащий, пронзительный вопль:
— Из леса! Не знаем что!.. Но — это весть от леса! Он зовет нас!
— А что прилетело? — спрашивал тупой голос.
— Точно не известно, но что-то живое. Наш дозорный видел два предмета.
— Найдите.
— Что?
— Прилетевших… — тут тупой голос начал ругаться…
Ругался он очень долго, но никакой ярости в его голосе не было. Он, просто выговаривал, ни к кому конкретно не обращаясь, ругательные слова — даже не связывая их между собой; и не понятно было даже, что это такое с ним происходит…
Завопил визжащий голос:
— Прилетевшие! Вам предлагается немедленно выйти. Если вы мужчины, то пойдете с нами в лес, за счастьем. Если женщины: то станете нашими женами!..
Он подождал секунды три, потом завизжал:
— Они не хотят!
— …Искать…искать… — выдохнул тупой голос.
Тут визжащий отдал указания: мужчины, стали погонять женщин кнутами, или колоть клинками, а те, в безмолвии принялись искать среди развалин. Так как были они закованы в одну цепь: то постоянно цеплялись за выступающие бревна; запутывались. Мужчины размеренно кололи их клинками, и били кнутами. Женщины ни разу не издали ни единого звука, не сделали ни одного резкого движенья. Трудно было поверить, что люди могут дойти до такого вот отупения — сколько же надо было обманывать самиъ себя, чтобы так вот, потеряв всякий разум, ползать среди развалин или же тыкать клинками?..
Вот из под какой-то груды вырвалось, с громким: «Мяу!» — несколько кошек, двоих из которых поймал тоненький, низенький человечек; поднял высоко над головою, и завопил тонко и пронзительно:
— Быть может — это и есть те кто прилетели из леса?! Да — это они и есть! Именно они! Ха-ха! Мы поймали их — их двое, как и видели наши дозорные.
Тут в дальней части площади, в свете факелов зашевелилось что-то жирное, и раздался тупой возглас:
— Черные кошки — это слуги врага! Это они провели его в наш город… — и тут он вновь, и без всяких эмоций стал проговаривать ругательства — казалось, что это некий оживший мертвец читает заклятье.
Тут щуплый человечек, даже шагнул к нему навстречу, и голосом совсем уж истеричным возопил:
— Так что же делают с черными кошками?!
И через всю площадь видно было, как тот жирный, мокнущий под дождем — весь затрясся, и начал выкрикивать таким жалким голосом, что ясным становилось, что он единственного хотел — чтобы все его оставили в покое:
— Сжигать!.. Сжигать!.. Сжигать!..
Прерывисто задышал: «А!.. Аа!.. Ааа!» — к нему подбежали несколько рабынь — замахали веерами…